Он подумал о чем-то, улыбнулся.

    -  И вот, знаешь, все мы так: толчемся на пятачке своего знания и своих проблем, тесним друг друга, даже злобствуем, каждую малость принимаем близко к сердцу, а обойтись друг без друга не можем, бросить - тем более…Так что, дорогой Стась, это только со стороны наука кажется храмом, в коем все чинно и благолепно, а копни поглубже, обнаружишь такое кипение страстей, что ой-ой!.. Вот, скажем, эти мои соображения о «божественном» в физике - можно ведь спокойно отставить: разберутся-де и без меня, жизнь принудит. И сейчас уже многие думают, спорят. Но как это, простите, без меня?! Я, знаешь, даже к академику Тураеву намеревался с этим идти. Он мужчина был масштабный, крупных противоречий в знаниях не пугался… Если бы поддержал - бросил бы я и диссертацию, и милейшего Парфентия со всеми его званиями и аксельбантами, ушел бы к нему в институт. Как вдруг - бац! - «с прискорбием сообщают…» Нет Тураева.

    -  Ты его хорошо знал? - оживился Коломиец.

    -  По работам - да. Лично - почти нет, лекции его слушал да некоторые доклады. Вопросы задавал.

    -  И что, по-твоему, он собой представлял - как человек и как ученый?

    -  Как тебе сказать… Он, конечно, тоже был из богопоклонников, верящих в разумное и простое для описания устройство мира. У старшего поколения физиков это, видимо, в крови. Но - я же говорю, он был человек с размахом, искал общее. Грубо говоря, его физический бог не мельтешил, не разменивался на частные закончики - тяготения, электромагнитной индукции, термодинамики - а установил какой-то один, крупный, всеобъемлющий, который мы и не знаем. Его он и искал, во всяком случае, его последняя идея о геометризации времени к тому и вела… Слушай! - спохватился Борис, остро взглянул на Стасика. - А почему это тебя вдруг заинтересовало? Постой-постой, может, ты объяснишь эту чертовщину: вчера некролог о Тураеве, сегодня «с прискорбием извещают» о Загурском… Хороший, кстати, был человек, студенты особенно будут горевать; у него был лозунг: «Загурский на стипендию не влияет». Так в чем дело?

    -  Завтра еще один некролог будет, - меланхолично заметил Коломиец, - о Степане Степановиче Хвоще, ученом секретаре института.

    -  Фью-у! - присвистнул Чекан. - Руководство Института теорпроблем - все подряд! То-то всякие сплетни гуляют; что покушение, диверсия, что прокуратура ничего найти не может… А секретарь нашей кафедры Галина Сергеевна, напротив, уверяет, что всех уже арестовали.

    -  Какое покушение, кого арестовали! - досадливо скривился Стась.

    -  Погодь, а почему ты в курсе? Тебе что, поручили расследовать?

    -  Угу… - Коломиец решил не уточнять, как вышло, что ему «поручили».

    -  Иди ты!.. - умилился Борис. - Ну, молоток, поздравляю, такое дело доверили! Далеко пойдешь.

    -  Может быть, даже слишком далеко, - вздохнул Стасик. - Как говорится, на легком катере к такой-то матери.

    -  Ото, а что это ты так? То-то я заметил, что походка у тебя не наша.

    Мимо проходила официантка. Коломиец тронул ее за рукав: «Еще бутылочку, пожалуйста» - и за второй бутылкой, как на духу, рассказал все приятелю.

    -  Ну, дела-а… - протянул Чекан. - Такого еще не бывало.