На следующий день Главарь, как обычно, вышел со всеми на работу. С его лица не сходила улыбка. Эта улыбка выделяла его из окружающих. То и дело я украдкой посматривал на него. У него не дрогнул ни один мускул, можно сказать, что он не чувствовал боли. Однако Главарь постоянно кашлял и несколько раз перегибался в пояснице. Ему следовало сдерживаться, вряд ли его спина могла выдержать такой кашель. К вечеру состояние Главаря ухудшилось. У него поднялась температура. Его лоб горел, точно головка полового члена. Когда рассвело, Главаря уже унесли, и больше он не возвращался.

– Куда ты пропал? Я думал, что ты умер, – сказал я, вытирая пот. – Ну как я мог умереть?

Живот Главаря засмеялся вместе с ним. Его обмякший член в унынии повесил голову и болтался, словно пустая кишка. Закрыв глаза, Главарь произнес:

– Меня перевели в медицинский стационар.

– А чем ты заболел?

– Чем я заболел? – Главарь лениво открыл глаза, потом так же лениво перевел взгляд в мою сторону и, скривив губы, снова засмеялся:

– Чем хотел, тем и заболел, – медленно произнес Главарь. – У меня открылся туберкулез, и если бы меня не изолировали, я бы всех вас заразил. Посуди сам, на рентгене у меня обнаружили большой затемненный участок, который оставила запрятанная внутри фольга от сигарет. Это наука.

Главарь встал и направился к выходу. По пути он пробормотал себе под нос:

– Не верить врачам не годится, да и как можно не верить науке? Медицинская аппаратура – это тебе не Главарь. Она никого не обманывает. Видел ты когда-нибудь, чтобы аппаратура сидела в тюрьме? Нет. Так что науке мы должны доверять.

Этот тип и меня обманул, и всех вокруг. Он личность выдающаяся. Это следовало признать.

– Посмотри, у меня сейчас все есть, это тебе не каменоломня.

Голый Главарь, вытянув передо мной палец, проговорил:

– «Сегодня – прекрасный день, такого не дождешься и за тысячу лет».

Эту фразу он взял из песни, я слышал, как ее пела одна девушка в ночном клубе, я не помнил продолжения, в отличие от Главаря, который, подбирая мотив, допел:

– «И завтра настанет прекрасный день, вкушая благоденствие, мы насладимся им».

Зайдя в предбанник, Главарь закурил. После сауны его взгляд затуманился, как будто он выпил. Он смотрел на меня своим неясным взором и вдруг, чуть приподнявшись, хлопнул меня по колену и громко сказал:

– Ты мне помог, я должен тебя отблагодарить.

– За что благодарить-то, – учтиво отозвался я.

– Сегодня я заказал для тебя девочек.

Он дважды щелкнул пальцами. Внутрь зашли две девушки. Я поспешно прикрылся полотенцем и, особо не задумываясь, стал от них отбиваться:

– Зачем? Что вы собираетесь делать?

В это время послышался смех Главаря. Девушки тоже захихикали, а одна из них спросила:

– Ну зачем же закрываться? Не банк же там, в конце концов.

Главаря эта фраза рассмешила, его обмякший член от смеха еще больше втянулся.

– Не надо, я так не привык.

– Все так говорят, – Главарь закончил смеяться, – сначала у всех такая реакция.

Для начала Главарь попросил девушек выйти «чуток передохнуть», а сам положил руку мне на плечо и завел прочувствованную речь. Он раскритиковал меня за то, что «девять лет моего университета, можно сказать, прошли даром», потом он пристал с вопросами типа: «Чего ты так страшишься?» или «Чего тебе терять?». Наконец, хлопнув меня пару раз, заметил:

– Нельзя себя обижать, ни в коем случае нельзя себя обижать.