– Я боюсь, что ты не можешь позаботиться о себе как следует.

Чжан Гоцзин ответил на это какой-то непристойностью, чем обидел жену, и она замолчала. Чжан Гоцзину пришлось окликнуть ее, и только тогда на другом конце ответили:

– Это плохо, что ты отправился туда, главное, не подцепи там какую-нибудь заразу.

Хотя жена и не сказала прямым текстом, куда именно он «отправился», Чжан Гоцзин ее намек понял. Порой такое умалчивание только усиливает игру воображения, шокируя и бросая в холодный пот. Чжан Гоцзин строго ответил:

– Ты чего чушь несешь?

Чтобы голос прозвучал реально возмущенно и с пафосом, Чжан Гоцзин по-настоящему вытянул лицо. Наконец жена смягчилась.

– Я люблю тебя, – сказала она в трубку.

– Я тоже люблю тебя, – ответил Чжан Гоцзин.

Вот и вся любовь по телефону, после чего наступила безмолвная ночь.

Поскольку за ужином Чжан Гоцзин практически и не поел, он чувствовал себя ужасно голодным, и в то же время снова идти есть ему не хотелось. В полном одиночестве он лежал на кровати, на душе у него было горько и отвратительно. Его не покидало чувство беспричинной тревоги. Держа в руках мобильник, он машинально набирал номер. Пикнув, на экран выскакивала цифра за цифрой. В конце концов послышались гудки вызова. Чжан Гоцзин хотел уже было отсоединиться, но вдруг ему ответили, то был женский голос. Через некоторое время снова послышалось «алло», вопреки его ожиданиям, он дозвонился до собственной жены. Оказывается, по неосторожности он доигрался до того, что в надежде развеять скуку и тревогу позвонил себе же домой. Чжан Гоцзин сначала хотел промолчать, но потом вдруг решил, что это нехорошо, поэтому поспешил отозваться:

– Алло, да-да, это я.

– Ты? – ответили на другом конце.

– Я.

Помолчав какое-то время, жена совершенно на ровном месте вдруг что-то заподозрила:

– С кем это ты там?

На секунду Чжан Гоцзин остолбенел, он понял намек и сказал:

– Ни с кем, я вообще один.

На другом конце провода замолчали, а после длительной паузы вдруг послышалось:

– Ты говоришь неправду.

Подумав, Чжан Гоцзин ответил:

– Мы тут с товарищем играем в облавные шашки, просто он тут задумался. Дома все нормально?

– Дома все нормально. Что ты там снова не спишь? Ну-ка передай трубку своему товарищу, я скажу, чтобы вы не засиживались допоздна.

Чжан Гоцзин на несколько секунд замер, потом сказал:

– Да не дури.

– А я и не дурю, пусть он возьмет трубку.

Чжан Гоцзин рассмеялся:

– Да нет у меня тут никого. Кроме меня, только ты в телефоне.

– Ты обманываешь.

– Да правда никого нет, перестань сходить с ума.

В трубке снова молчали. Только сейчас Чжан Гоцзин понял всю серьезность своего положения. И эта серьезность заключалась в том, что он и вправду не давал жене повода так говорить. Она делала из мухи слона. Неожиданно в трубке раздались всхлипывания. Это было просто невыносимо. Чжан Гоцзин попытался ее окликнуть, но к телефону подошел сын:

– Мама заболела, а сама водит меня в школу.

Его голос звучал так, словно он заучил наизусть урок. На заднем плане Чжан Гоцзин услышал, как кто-то уточняет:

– Температура тридцать девять и семь.

Сын тут же продекламировал:

– Температура тридцать девять и семь. Это мама.

Голос вдали процитировал:

– А еще принесли бабушке яйца.

Сын повторил:

– А еще принесли бабушке яйца.