|
Хочу поехать к нему. Как это сделать? Парень в будочке мигнул: — Надо ждать трамвая. И заплатить за билет всеми деньгами, что у вас есть. — Значит… — Значит — всеми. Всем, что у вас есть в карманах, в ящиках стола, на карточке, на счету… Если у вас есть собственность — ее надо продать, обратить в деньги и тоже выложить за билет. Это знак, что вам очень нужна эта поездка. Притом что он запросто может вам отказать, отправить с порога, потому что у него будет плохое настроение, или вы ему на второй взгляд не понравитесь, или еще что-то… — Я о таком читала, — пробормотала Лиза. — Да, это ритуальная плата. Но безвозвратная. Не понарошку. — Вы бы поехали? — Я бы поехал, — сказал парень с горьким сарказмом в голосе. — Но я не могу встать. Я посажен здесь навсегда, не хотите продать или купить доллары? У меня очень хороший курс… — Кто ты? — помолчав, спросила Лиза. — Меня зовут Игорь, я меняла. И больше ни о чем не спрашивай. — Я искусствовед, — сказала она неуверенно. — Но либо я сумасшедшая, либо со мной что-то похуже происходит. Я себя чувствую, как… Она замолчала. — Как кто? — Игорь прижался лицом к солнцеобразной решетке. — Как фигурка в музыкальной шкатулке. Как будто я иду вдоль желоба, иногда слегка поворачиваясь, и не прихожу в сознание. Не чувствую себя. Вижу только желоб. — Тебе надо бы к нему съездить, — помолчав, сказал Игорь. — Но я не берусь дать совет. За советы, знаешь, надо отвечать. — Я долго не могла сюда попасть, — призналась Лиза. — Я выходила… на другую остановку. — Понимаю, — Игорь кивнул. — Но помочь не могу. Сквозь тесное окошко с решеткой его нельзя было как следует рассмотреть. * * * — Ремонт будете делать сами, — Алена говорила по-матерински напористо, ее голос шел, как поток сгущенки по бетону. — Окно, конечно, заменят рабочие, но наклеить обои — святое дело для молодой семьи… Привет, Лизавета, ты сегодня рано? Лиза остановилась в дверях своей комнаты. В центре, на вытертом коврике, возвышалась Алена, на подоконнике сидел флегматичный Паша, а с краешка, у дивана, жалась тусклая девочка лет семнадцати-восемнадцати, тощая, как кузнечик, и босая. — А мы тут строим планы, — весело поделилась Алена. — Паша, приготовь чай. Я сейчас. И Алена поманила Лизу за собой; по темному коридору, где пахло корицей, сестры молча проследовали в комнату Алены, по-зимнему стылую из-за постоянно включенного кондиционера. — Я ведь ничего еще не решила, — с порога сказала Лиза. — А ты уже планируешь в моей комнате ремонт? Алена поморщилась: — Послушай, зачем эти бабские бытовые сцены? Зачем коммуналка, зачем война, мы ведь не первый день друг друга знаем? — А если я откажусь? — предположила Лиза. — Как же ты откажешься? — Алена сочувственно покачала головой. — Уже они подали заявление, уже день свадьбы назначен, куда же тебе отказываться? — Пусть живут в Пашкиной комнате, я не против. — Как ты себе представляешь — четыре человека на пятидесяти метрах? Да еще молодая семья? — А куда я денусь? — Да я ведь тебе денег дам, балда! Тебе же лучше: может, мужика какого-нибудь найдешь наконец, а то ведь тридцатник на носу и полный привет с личной жизнью… — Сколько? — спросила Лиза. |
