|
Малыш придумывал правила на ходу. Он оказался невероятно вынослив и азартен, он не упускал ни единого случая продемонстрировать перед нами свои физические преимущества, он навязал нам соревнование, и как-то само собой получилось, что он стал играть один против нас троих, и мы все время проигрывали. Сначала он выигрывал, потому что мы поддавались. Потом он выигрывал, потому что мы не понимали его правил. Потом мы поняли правила, но нам с Майкой мешали дохи. Потом мы решили, что Том слишком неуклюж, и прогнали его. Майка вошла в азарт и заиграла в полную силу, я тоже делал все, что мог, но мы проигрывали очко за очком. Мы ничего не могли сделать с этим молниеносным дьяволенком, который перехватывал любые мячи, сам бил очень сильно и точно, негодующе вопил, если мяч задерживался в наших руках дольше секунды, и совершенно сбивал нас с толку своими фантомами или, того хуже, манерой мгновенно исчезать из виду и появляться столь же мгновенно совсем в другом месте. Мы не сдавались, конечно, - от нас столбом шел пар, мы задыхались, мы потели, мы орали друг на друга, но мы дрались до последнего. И вдруг все кончилось.
Малыш остановился, проводил взглядом мяч и сел на песок. - Это было хорошо, - сказал он. - Я никогда не знал, что бывает так хорошо. - Что? - крикнул я, задыхаясь. - Устал, Малыш? - Нет. Вспомнил. Не могу забыть. Не помогает. Никакое удовольствие не помогает. Больше не зови меня играть. Мне плохо, а сейчас еще хуже. Скажи ему, чтобы он думал скорее. Я разорвусь пополам, если он быстро не придумает. У меня внутри все болит. Я хочу разорваться, но боюсь. Поэтому не могу. Если будет очень болеть, перестану бояться. Пусть думает быстро. - Ну что ты, в самом деле, Малыш! - сказал я расстроенно. Я не совсем понимал, что с ним происходит, но я видел, что ему действительно плохо. - Выбрось ты все это из головы! Просто ты не привык к людям. Надо чаще встречаться, больше играть… - Нет, - сказал Малыш и вскочил. - Больше не приду. - Ну почему же? - вскричал я. - Ведь было хорошо! Будет еще лучше! Есть другие игры, не только с мячом… С обручем, с крыльями! Он медленно пошел прочь. - Есть шахматы! - торопливо говорил я ему в спину. - Ты знаешь, что такое шахматы? Это величайшая игра, ей тысяча лет!.. Он приостановился. Я принялся торопливо и вдохновенно объяснять ему, что такое шахматы - простые шахматы, трехмерные шахматы, эн-мерные шахматы… Он стоял и слушал, глядя в сторону. Я кончил про шахматы и начал про покари. Я судорожно вспоминал все игры, какие знал. - Да, - произнес Малыш. - Я приду. И, уже больше не останавливаясь, он побрел, нога за ногу, к болоту. Некоторое время мы молча смотрели ему вслед, потом Майка крикнула: «Малыш!» - сорвалась с места, догнала его и пошла рядом. Я подобрал свою доху, оделся, отыскал доху Майки и нерешительно двинулся за ними. На душе у меня был какой-то неприятный осадок, и я не понимал, в чем дело. Вроде бы все кончилось хорошо: Малыш обещал вернуться, значит, все-таки привязался к нам, значит, без нас ему теперь гораздо хуже, чем с нами… «Привыкнет, - повторял я про себя. - Ничего, привыкнет…» Я увидел, что Майка остановилась, а Малыш побрел дальше. Майка повернулась и, обхватив себя за плечи, побежала мне навстречу. Я подал ей доху и спросил: - Ну, что? - Все в порядке, - сказала она. Глаза у нее были прозрачные и какие-то отчаянные. - Я думаю, что в конце концов… - начал я и осекся. |
