— Послушай, Кэтрин, мы как раз стоим под омелой! — продолжал он.

Потом обнял меня и быстро поцеловал в губы.

— С Рождеством тебя, Кэтрин, и с Новым годом!

После этого он отступил в сторону и отвесил мне шутливый поклон. Я прошла мимо него, стараясь придать себе как можно более достойный вид, и направилась вверх по лестнице. А он все еще стоял в дверях библиотеки и наблюдал за мной.

Лучше бы было, конечно, если бы он не увидел, что я взяла в библиотеке. Интересно, чувствует ли он, о чем я думаю? Люк беспокоил меня. Я не могла его понять. У меня было ощущение, что ему больше, чем кому-либо не нравилось мое присутствие в этом доме… Ему и Рут — им двоим. Если это проделывали Рут и Люк, конечно, им было легче всего договориться между собой. А то, что Дамарис тогда соврала, говорит только о том, что она сделала это ради Люка.

Добравшись до своей комнаты, я опять забралась в постель и начала изучать план.

Сверху было название: Керклендский монастырь, и дата: 1520. И пока я разглядывала его, знакомая местность будто бы преображалась перед моими глазами: вместо разрушенных стен поднимались целые, и, как по мановению волшебной палочки, появлялись новые крыши взамен старых. Вот здесь — ряд построек, в которых размещалась монастырская община. Она ни от кого не зависела: ничего приобретать со стороны не было надобности — эта община полностью сама себя всем обеспечивала.

Так легко было все это себе представить! Я почувствовала, что хорошо разбираюсь в топографии монастыря. И не потому, что я часто ходила туда, просто мои впечатления были очень живыми и яркими. Центральная башня в нормандском стиле служила хорошим ориентиром. Я вела пальцем по карте: северный и южный неф, святилище, хоры, здания, где собирались члены монашеского ордена, монастырский дортуар. А вот и сводчатая галерея с опорами, где я видела монаха, — она вела к трапезной, пекарням и солодовне. И вот тут мне на глаза попалась надпись: «Вход в подвал».

А если под монастырем были подвалы, то там почти наверняка должны были быть подземные ходы, связывающие их с другими подземными помещениями. В то время такие лабиринты устраивались под монастырями всегда. Я знала об этом, так как читала о наших известных монастырях — таких, как Фаунтенз, Керкстолл и Риволкс. Со все возрастающим волнением я заметила, что подвалы находились с той стороны монастыря, которая была ближе всего к Ревелз.

Я так увлеклась, что даже не слышала, как в дверь постучали, и Рут вошла прежде, чем я успела ее заметить.

Она встала у моей постели — как раз на том месте, где стоял монах.

— С Рождеством тебя, — сказала она.

— Благодарю тебя и тоже поздравляю.

— Ты, кажется, чем-то увлечена?

— А… да… — Ее взгляд упал на свиток, и я поняла, что она узнала его.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, намного лучше.

— Прекрасно. Ты собираешься вставать? Скоро приедут гости.

— Да, — ответила я. — Сейчас встану.

Она кивнула, и глаза ее еще раз задержались на плане. Мне показалось, она была взволнована.

Вся семья была уже готова отправиться в церковь, но Саймон и Хагар пока еще не приехали.

— Обычно они приезжают заранее, — сказала Рут. — Может, что-то непредвиденное задержало их? Ну что ж, мы отправимся в церковь. В рождественское утро мы должны сидеть там на нашей скамье.

В холл спустились Мэтью и Сара, одетые так, как подобает для посещения церкви. Это случалось так редко! Я вообще редко видела их одетыми «для выхода»… Они собирались доехать в экипаже до церкви и потом в нем же вернуться обратно: по старинной традиции их скамья в церкви не должна пустовать в день Рождества.