— Доброе утро! — произнес он с улыбкой, от которой дрогнуло ее сердце. — На наше счастье, небо совсем чистое, а при безоблачном восходе краски гораздо живее.

— Да, утро прекрасное, — согласилась она, хотя день обещал быть жарким. Скорее всего это был просто инстинктивный отклик на него самого.

Эдвин указал рукой на стоящий неподалеку самолет, и Леонора пошла рядом с ним, стараясь, однако, сохранять некоторую дистанцию.

— Вы знаете что-нибудь о том месте, куда мы летим? — спросил он.

— Только то, что написано в проспекте.

— Что ж, зрелище скажет само за себя...

Было ясно, что он вовсе не собирается просвещать Леонору насчет местных достопримечательностей, но его интерес к ней самой был настолько очевиден, что несколько нервировал.

— Сложностей со сном не было? — спросил Эдвин.

— Нет, — торопливо ответила Леонора. Неужели она выглядит настолько усталой после почти бессонной ночи, проведенной в ожидании этого утра. — А почему вы спрашиваете?

— Тишина обычно беспокоит горожан. Им недостает шумового фона и кое-каких других привычных вещей...

Вроде секса? Почувствовав, что машинально стиснула зубы, Леонора мысленно выругала себя за излишнюю чувствительность. Ведь внешне его замечание выглядело вполне разумным, он не сказал и не сделал ничего, что могло бы вызвать ее возражения. Однако в подтексте чувствовалось нечто весьма далекое от невинности.

— В последние два дня я была так занята, что тишина еще не успела на меня подействовать, — ответила она.

— Подействует!.. — заверил ее Эдвин. — Вы либо полюбите ее, либо возненавидите. О такой глуши, как наша, можно определенно сказать только одно: она быстро сортирует людей на приезжающих на время и остающихся навсегда.

— Это я уже поняла. Мне сообщили, что у работников, не получающих регулярных выходных, начинаются нервные срывы.

Это переводило разговор на более приемлемые темы.

— Тут проблема не только персонала, — сухо поправил ее Эдвин, — но и большинства женщин, которых я когда-либо знал.

Он покосился на нее, как бы взвешивая, способна ли Леонора на то, чтобы остаться, и это заставило задуматься о женщине, решившей выйти замуж за другого, не захотевшей провести всю жизнь на скотоводческой станции. Но разве поддерживал бы Эдвин Ридc подобные отношения с ней, если бы это его не устраивало?

— Но должны же быть женщины, подобно вам, родившиеся и выросшие здесь, — возразила она. — Вроде Фло Сандерман.

— А, Фло... — снисходительно протянул он, бросая на Леонору ироничный взгляд. — Подобных ей женщин весьма немного, можете мне поверить, а для нее существует только Чарли. Может быть, когда-нибудь он прекратит гоняться за прелестницами и обратит внимание на золото, которое у него под самым носом.

Неужели насчет Фло это правда? Решив обдумать все услышанное позднее, Леонора обратилась к человеку, критикующему своего брата.

— А может быть, ему не хочется искать? Некоторым мужчинам просто не нужна настоящая привязанность.

— Вы судите по личному опыту?

Еще по какому!.. Впрочем, Леонора не собиралась рассказывать о нанесенном ей унижении человеку, который в течение двух лет пользовался для своего удовольствия женщиной, для брака ему неподходящей. Иначе зачем ей было уходить к другому мужчине?

— Просто не могу понять, почему же тогда вы сами не нашли здесь свое золото.

На его губах появилась кривая усмешка.

— Странная вещь золото. Оно должно обладать определенными химическими свойствами. Если этих свойств нет, то золото фальшивое.

— Но может быть, они отсутствуют для Чарли, — возразила она, чувствуя, что поневоле поддается обаянию Эдвина.