Инспектор поманил группу за собой, приглашая присоединиться к Косте и Перони, под защиту от дождя.

— Отлично сработано. Вы вдвоем добились больших результатов, чем полсотни тех полицейских, что топчутся на месте, следуя идиотским приказам Бруно Мессины. — Помолчал, спросил: — Что успели выяснить?

— На мой взгляд, это детская рука, — кивнул Коста в сторону серого брезента, натянутого у выхода из канала. — Там сейчас работает Тереза со своими людьми.

— А такое возможно? — спросил Фальконе. — Отсюда далековато до Апельсинового садика.

— Точно, возможно, — ответил Перони. — Она, — Джанни кивнул в сторону Джудит Тернхаус, неподвижно сидевшей под навесом с красными от слез глазами, — все нам показала.

Коста поежился, словно ему что-то мешало.

— Не стоит сразу делать решительные выводы. Мальчик, возможно, искал, как оттуда выбраться. Не самая приятная мысль. Если он вообще был здесь.

— Там же поисковые группы работали! — возразил Фальконе.

Перони мотнул головой в сторону дренажного канала, выход из которого был встроен в основание дороги. Туда можно было добраться только вброд, преодолев лужу грязной и вонючей воды.

— Да стали бы они туда заглядывать… Зачем?! Кому могла прийти в голову мысль, что ребенок мог так глубоко забраться?

Фальконе нахмурился.

— Ни один из археологов не оказал нам никакой помощи. Вот если бы они пошли на сотрудничество, возможно, мы нашли бы это место. Ладно, хоть теперь знаем… Давайте приглашайте сюда прессу. Я хочу, чтобы сообщение прошло по всем масс-медиа, и поскорее. Может, если Браманте услышит его, то поймет, что мы все же пытаемся дать ответы кое на какие его вопросы…

Детективы удивленно уставились на шефа.

— Этого может оказаться достаточно, чтобы убедить его прийти к нам, — предположил Фальконе, уже поняв, что идея встречена весьма прохладно. — Не может быть, чтобы он так уж меня ненавидел. Господь свидетель, у него два раза была возможность меня убить, и он ею не воспользовался. Если это действительно останки его мальчика, чего еще ему надо?! Да и прятаться вечно невозможно…

Коста промолчал, однако на лице его застыло выражение, которое Фальконе сразу понял: сомнение. Такое же выражение, как Лео подозревал, было на лице у него самого, когда он возражал Артуро Мессине.

— Я хочу туда залезть.

Детективы переглянулись.

— Это довольно трудно, — заметил Коста. — Даже для нас. Нужно вброд пробираться по грязи. И места там очень мало. Терезе и одной там тесно.

— Но я все-таки возглавляю расследование, — заявил инспектор, повышая голос. — И сам хочу все там видеть. Я…

Ник и не думал уступать. Дружба дружбой, а служба службой. Фальконе уже понял это, как и то, что подчиненные правы: ему теперь такое предприятие не по силам. Он сдался и побрел к стене, где и сел прямо под моросящим дождем, глядя на медленно текущие воды Тибра.

Коста и Перони присоединились к нему и уселись по обе стороны.

— Ты же не захочешь, чтобы я нес тебя на руках. Лео, — буркнул Перони. Остальные их сейчас не слышали, так что он вполне мог подпустить некоторой фамильярности. — Конечно, если настаиваешь, я могу… Только вот…

— Нет. — Фальконе чуть коснулся ладонью плеча Перони. — Не надо меня никуда нести. Извини. Это все из-за проклятой… — И уставился на ослабевшие ноги.