– А как быть с телефонным звонком? Что он означает?

– Может, и в самом деле чья‑то хулиганская выходка? Слишком уж неправдоподобно, если звонила Мисао.

Закрыв глаза, Эцуко постаралась взять себя в руки.

Наконец сказала:

– Вы можете предоставить мне выходные? Летний отпуск. По плану я должна уйти в эту среду, но нельзя ли перенести на более ранний срок?

Иссики молчал, взгляд его блуждал по комнате.

– Я вас прошу.

Вздохнув, Иссики посмотрел на Эцуко.

– Будете искать ее как частное лицо?

– Да.

– Трудная задача. Что собираетесь делать?

– Прежде всего пойду в полицию и расскажу все как есть. Потом решу, что делать дальше.

Иссики грустно улыбнулся.

– Упрямая вы женщина. Ну да ладно. Даю вам отпуск. Я договорюсь с вашими коллегами, на этот счет не волнуйтесь.

– Спасибо.

Эцуко стремительно встала. Иссики, подняв палец, остановил ее:

– Госпожа Сингёдзи, я ваш начальник, но я же – ваш друг. Разве не так?

Эцуко неопределенно кивнула.

– Как друг, хочу вам помочь. Подождите минут десять. У меня всюду есть свои люди. В том числе заведующий отделом молодежи в полицейском управлении города.

Прямо из комнаты совещаний Иссики позвонил своему знакомому. Вкратце обрисовав ситуацию, спросил, станет ли в принципе при таких обстоятельствах полиция заниматься поисками ушедшего из дома подростка?

Ответ был отрицательный.

– Поскольку мать утверждает, что дочь ей звонила, для объявления в розыск оснований нет.

Чиновник был настолько любезен, что вызвался избавить ее от заведомо бесполезного визита и сам позвонил в полицейский участок района, где проживала Мисао. Ответственный за розыск пропавших детей дал приблизительно такой же ответ.

Иссики положил трубку. На его лице появилась некоторая растерянность.

– Пожалуйста, не считайте меня злыднем.

– Ну что вы! Теперь мне не придется понапрасну обивать пороги полиции. Большое спасибо.

Эцуко говорила искренне. Она переменила свое мнение об Иссики и «Неверленде». Акции «Неверленда» упали, а акции Иссики, поступив в продажу, вернулись к первоначальной цене. Только критерии оценки стали другими.

Одно было ясно – отныне ей придется искать Мисао своими силами, не надеясь на чью‑либо помощь.

Ну и ладно. Она сама справится.

Ёсико Каибара по одному звонку сделала вывод, что ее дочь сбежала из дома, чтобы пожить у подруги. Иссики уверен, что звонящие в «Неверленд» люди – капризные эгоисты. Обоим все понятно.

Но с Эцуко иначе. Слишком большая роскошь – делать вид, что все понимаешь, когда ничего не понятно, а в результате теряешь дорогого человека. Это не для нее.

«Мама, я люблю Мисао. Удачи!»

Малышка Юкари теперь единственная, на кого она может положиться.

15

– Вам надо подобрать себе имена, – сказал Саэгуса, готовя утренний кофе.

– Имена? – рассеянно повторил он, как попугай, чувствуя слабо пульсирующую боль в еще сонной голове.

Вот оно, долгожданное утро, и ни малейших перемен к лучшему. Память, как и прежде, зияла пустотой, только еще добавилось чувство усталости. И сон, и пробуждение были ужасны, точно падение на дно глубокой ямы с последующими мучительными попытками выкарабкаться.

– Не вечно же вам оставаться безымянными пташками? Это неудобно, да и мне трудно общаться с вами.

– Но… – он замялся.

Саэгуса, нагнувшись к газовой плите, приглушил огонь под кофейником, и резко обернулся:

– Тебе не нужно имя?

Поколебавшись, он отрицательно покачал головой.