– Госпожа Каибара…

– Хватит, оставьте меня в покое! – закричала Ёсико.

Соседка, подметавшая перед своим домом, зыркнула в их сторону, точно ее ущипнули. Вылупила глаза.

Эцуко, заставив себя успокоиться, сбавила тон:

– Я уверена, что слышала по телефону голос Мисао.

Ёсико поджала губы и промолчала.

– Мисао позвонила вам около десяти?

– Сколько раз можно повторять! Вы что, глухая?

– Около десяти, да?

Ёсико фыркнула:

– Ну да.

Звонок к Эцуко был около полуночи. Невозможно представить, чтобы за какие‑то два часа положение Мисао так круто изменилось.

«Госпожа Сингёдзи – спа…»

Безжизненный, опустошенный голос. Точно доносящийся из бездонного колодца.

– Госпожа Каибара…

Эцуко, вскинув голову, пристально посмотрела на Ёсико. И тотчас поняла, что говорить с ней уже бесполезно.

– Где ваш муж?

Ёсико нахмурилась:

– К чему вам?

– Ваш муж знает, что Мисао ушла из дома?

Щеки Ёсико побагровели от гнева, лицо передернуло. Выдержав паузу, она ответила ледяным тоном:

– Если вас так интересует, мой муж сейчас в заграничной командировке и вернется не скоро. Он очень занятой человек.

Эцуко почувствовала себя беспомощной. Потерпев поражение с матерю, она еще питала надежды на беседу с отцом…

– С ним можно как‑то связаться?

– Уж не думаете ли вы, что я сообщу вам номер его телефона? – взвизгнула Ёсико. – Можете сколько влезет считать себя подругой Мисао, но это не дает вам право совать свой нос в мою жизнь! Пожалуйста, больше не надоедайте мне!

И в возбуждении, захлебываясь, выпалила:

– Слава богу, Мисао нашлась. Жива и здорова. Я – ее мать, и могу сама управиться с этой своевольной девчонкой. Мне помощники не нужны. Уходите. Если вы от меня не отстанете, я вызову полицию. А у меня, между прочим, есть родственники, работающие в полицейском управлении.

Дверь с шумом захлопнулась.

14

Делать нечего, оставалось не солоно хлебавши ехать на работу в «Неверленд». Она опоздала на пятнадцать минут.

Вошла. Услышала со всех сторон обычные приветствия. Не имея сил ответить, села за свой стол.

– Что случилось? – Иссики поднялся и подошел к ней. Эцуко никогда не опаздывала, к тому же он наверняка по лицу заметил, что она не в себе.

– Мне надо с вами посоветоваться, – сказала Эцуко.

– Хорошо, давайте пройдем в комнату совещаний.

Иссики первым вышел в коридор. Эцуко, сделав над собой усилие, встала, извинилась перед коллегами за опоздание и за то, что должна временно отлучиться, и последовала за начальником.

– Вы плохо выглядите. Что‑нибудь случилось с отцом или с дочерью? – спросил Иссики.

Эцуко отрицательно покачала головой.

– Значит, проблемы с работой?

Одна молодая сотрудница прозвала Иссики «ходячей вежливостью». Со своими подчиненными он разговаривал с той же неизменной учтивостью, что и с клиентами страховой компании. После грубых тирад Ёсико его любезные манеры были как бальзам на раны.

– Я могу вам чем‑нибудь помочь?

Эцуко рассказала. Иссики выслушал, время от времени вставляя вопрос.

– Ну и ну, вот так история! – воскликнул он, когда она закончила, но ничто на его добродушном лице не выдало волнения.

– Вы тоже думаете, что я зря паникую? – спросила Эцуко.

Иссики опустил голову и, немного подумав, сказал:

– Нет, я так не думаю. Вы правы, в разговоре мы всегда улавливаем то, что наш собеседник не хочет или не может сказать.