— Боже упаси! Кабы я так думала, я тебя и своим бы не порекомендовала! Тьфу, запуталась я с тобой. Одним словом, порекомендовать тебя своим я могу, а чужим людям рекомендацию не дам! Хочешь обижайся на меня, хочешь нет.

«Наверное, Аська все же рассказала ей ту историю с долларами, — подумала Степанида с обидой. — Хотя я их не воровала, я их нашла и даже, можно сказать, этим самым сохранила деньги для хозяев, а без меня они бы их только и видели». Но сейчас обижаться на тетю Липу ей было не резон, поэтому она натянуто улыбнулась и сказала:

— Ну, как знаете, главное, найти работу и лучше где-нибудь не очень далеко.

— Это я понимаю. Постой, Степушка, ты вот что мне скажи, а ежели, к примеру, надо будет не ребеночка выгуливать, а за одной старушкой приглядеть?

— За старушкой? — растерялась Степанида.

— Ну да. Я вот подумала… У Таточкиной подруги мама есть, чудная интеллигентнейшая старушка… Вот если бы ты могла после школы к ней приходить, помочь там чем-нибудь, может, сбегать по ее поручениям, а?

— Могу! — возликовала Степанида. — Это я могу! Я и почитать ей могу, если надо, и вообще! Старушка — это еще лучше, чем ребеночек! Тетя Липочка, если бы это получилось… Я бы бога за вас молила!

— Ишь вы, нынешние детки, про бога вспоминаете! Ладно, я не очень-то в бога верю, в другое время росла, но по-людски поступать всегда нужно. Обещаю, Степа, поговорить с Пивочкой.

— С кем? — не расслышала Степанида.

— С Пивочкой! Это у Таты подружка есть, дочка той самой дамы, к которой я хочу тебя определить. Фамилия у нее Пивоварова, так ее все Пивочкой зовут.

— Тетя Липа, вы же говорили про старушку!

— Ну да.

— А теперь сказали — дама!

Тетя Липа расхохоталась.

— А по-твоему, старушка не может быть дамой?

— Ну, я думала, дама — это… когда в шляпе.

— Ну, Степа, удружила, — еще пуще заливалась хохотом тетя Липа. — Нет, дама не обязательно в шляпе. Дама и в ватнике может оставаться дамой, если она настоящая. А Пивочкина мать — настоящая дама. Вот познакомишься с ней, поймешь. Только должна тебя предупредить, мне придется сказать обо всем Тате.

— Аськиной маме, да?

— Да. Не могу я за ее спиной действовать.

— Понимаю. А она…

— Нет, она никому не скажет, это я тебе обещаю. Она поймет.

— Хорошо, — кивнула Степанида. — Только я до Мотькиного отъезда не смогу…

— Она через неделю уезжает?

— Через неделю.

— Не страшно. Да и вообще, это еще вилами по воде, может, Юлия Арсеньевна еще и не захочет, или Пивочка платить не сможет, мало ли какие у людей дела… Да ты не вешай нос, может, и выгорит. Ох, тебе бы это здорово полезно было.

— Еще бы!

— Да нет, я не заработок даже имею в виду. Тебе поближе познакомиться с таким человеком, как Юлия Арсеньевна, было бы очень полезно.

— Почему?

— Потому что она тебя многому научить может.

— А она разве не в этом… как его… в маразме?

— С чего ты это взяла? — вскинулась тетя Липа.

— Ну, я думала…

— У нее, если хочешь знать, светлая голова, да и вообще… Она чудо, Юлия Арсеньевна. Просто она долго болела, слабенькая стала, а дочке ее все некогда, она в театре играет, и на радио, и в кино… Ладно, Степа, я попробую.

— Спасибо вам, тетя Липа!

— Погоди, рано еще благодарить-то.