– Вам кого? – повторила она.

– Мне… Сергея Сергеевича…

– Сергей Сергеевич, к вам, – крикнула девушка и скрылась в доме.

Место в дверях занял плотный мужчина в накинутом на широченные плечи пиджаке. На узкий лоб небрежно брошена белокурая челка. Широкий нос. Раздвоенный подбородок…. Дочка явно не удалась в отца, наверно, похожа на мать. Впрочем, судя по обращению к Куркову…

Ко мне вернулся дар речи:

– Сергей Сергеевич?

– Он самый… Проходите… У нас не убрано, недавно въехали…

– Я знаю… Давайте познакомимся. Прораб Васильков Дмитрий Данилович. Старший лейтенант… Вот пришел договориться о завтрашнем дне… Бригады подберу, наряды выпишу…

Недавнее косноязычие исчезло, сменившись необычной для меня болтливостью. Раскукарекался, как петух на птичьем дворе… Стыдно!

– Курков Сергей Сергеевич… Милости прошу. Жена сейчас чай организует.

Пришлось пройти в комнату.

Говоря о беспорядке, хозяин явно погрешил против истины. Вещи разложены по предназначенным для них местам. Изукрашенная резьбой тумбочка прикрыта кружевной салфеткой, добротный стол красуется накрахмаленной цветастой скатертью. Посредине – ваза с цветами. Стены сплошь увешаны картинами, окаймленными резными деревянными рамочками. Разного размера, разной тематики, по моему, разного качества.

– Сергей Сергеевич старается, – кивнула на резьбу женщина, появившаяся из соседней комнаты. – Матрена Сидоровна, – представилась она.

Я не успел и двух слов вымолвить, как на столе появился графинчик, бокалы, закуска.

Хозяйка – сравнительно молодая, на вид не больше тридцати лет – заботливо опекала гостя. На колени бросила вышитое полотенце, придвинула тарелку с пирожками, предложила винегрет и селедку, поставила вазу с фруктами… Когда она успела столько наготовить?

В комнате появилась девушка, и сразу стало светлей – будто в окно заглянуло солнце.

– А это – доченька наша, Оленька, – подвела ко мне девушку хозяйка. – Умелица великая. Отец режет, она – вышивает и рисует…

И снова я удивился. У отца и дочери – ни малейшего сходства. Будто чужие люди. Он – блондин, она – брюнетка, черты лица совершенно разные. Манера держаться, походка… Да и на мать Ольга мало похожа… Удочерили приютскую девчонку, что ли? Ведь и такое бывает.

И еще одно поразило меня. Не приходилось встречать семьи, в которых жена зовет мужа, а дочка – отца по имени отчеству.

Просидел я за столом у Курковых допоздна. Немного выпил, плотно закусил, побеседовал с хозяином на разные темы. В основном, нас с ним интересовали новые веяния в строительстве.

До чего же не хочется возвращаться в сторожку при складе, где единственная радость – Джу. Так я назвал овчарку, списанную на погранзаставе из за перебитой лапы…

Возвращаясь «домой», я вспоминал историю знакомства с начальником заставы, который подарил мне овчарку.

Однажды пришлось мне добираться из Лосинки на родной прорабский пункт не машиной, как обычно, а по железной дороге. Не любил я местные поезда – едва ползут, подолгу застревая на каждом полустанке. Ни о каком расписании и речи быть не может – оно существует только на бумаге да на вокзальных объявлениях.

На станции Лосинка обогреться негде – вокзал как таковой отсутствует, его заменяет будка, в которой с трудом умещаются касса и комната дежурного.

Погода в тот день стояла прескверная. Ветер со снегом буквально сбивал с ног, морозец для этих мест – довольно солидный: за десять ниже нуля. Впору заниматься бегом «впритруску» либо боксировать с телеграфным столбом.