А вот это… а то… а там… Казалось, старший лейтенант знает историю каждого дома, каждого камня Озёрска, и поездка, на которую девушка согласилась, только чтобы не прерывать едва начавшееся знакомство, превратилась в увлекательную экскурсию, закончившуюся на главной площади города, у белокаменной церкви с золочёным куполом, стройненькой, словно юная дева, и притягательно красивой в своей лаконичной строгости.

— Церковь Архистратига Михаила, — негромко пояснил Ройкин. — Самая наша любимая.

— И, наверное, главная архитектурная достопримечательность?

— Нет. — Полицейский подъехал к летней, ещё работающей по причине тёплой погоды кафешке, и разговор они продолжили за столиком. — Честно говоря, самое красивое здание находится не в городе, а милях в четырёх от него — это усадьба графов Озёрских.

— Действительно красивая?

— Очень, — серьёзно подтвердил Дима. Он закурил и продолжил: — У меня там бабушка недалеко жила, и мы с ребятами летом играли на территории… Усадьба заброшенная была, но всё равно красивая.

— А теперь?

— Теперь её Чикильдеевы купили. — Полицейский поморщился. — Будут курорт делать.

— Отреставрируют?

— Ага… Но что у них получится? — Судя по всему, Ройкину не нравились ни сами Чикильдеевы, ни их замысел. — Правда, архитектора они именитого нашли, из Москвы. Может, и правда он там всё хорошо устроит…

Помолчали, дождались салатов, которые оказались хоть и несложными, но вкусными, и полицейский, почувствовав, что девушка заинтересовалась усадьбой, продолжил:

— По слухам, графы Озёрские знались с нечистой силой — во всяком случае, так говорили о последней графине — Юлии. Она не местная была, из Москвы, а граф считался завидным женихом, вот, наверное, неудачники и запустили тот слух.

— Что она колдунья?

— Ага. — Ройкин заметил, что Лера с трудом терпит запах табачного дыма, и больше не курил. И даже пепельницу отставил на соседний столик. — После революции граф Александр подался к Врангелю, да там и погиб. Юлию же убили большевики во время штурма усадьбы — там скрывалась белая банда. — Дима выдержал короткую паузу. — Графиню убили, а её дочь, красавицу семнадцати лет, изнасиловали и бросили в лесу умирать.

— Жуть какая! — поёжилась Лера.

— А после смерти графини пошли слухи о том, что где-то в усадьбе спрятаны несметные сокровища, и их искали все, кому не лень.

— И вы с друзьями?

— А как же, — подбоченился Ройкин. И тут же осведомился: — Решили насчёт вечера?

— Это вообще что?

— Что «что»? — не понял водитель автобуса.

— Вот это… — Газон неуверенно повёл рукой в сторону грязного окна, словно намереваясь то ли благословить, то ли посолить окружающее пространство. — Что?

— Озёрск, — коротко ответил шофёр.

— А сидел я где?

— Здесь и сидел, в первом ряду.

— Я не про колымагу твою, — отмахнулся Газон. — Я в целом. Сидел я где?

— Здесь, — не стал тратиться на новое слово шофёр.

— Прямо здесь? — удивился Шапка. Огляделся, но ничего привычного не приметил: ни камеры на шестерых, ни столовки, ни мастерской.