|
– Вы не можете ручаться. Очевидно, вы просто в неведении, раз Дакоса все таки кто то убил. Филип все еще продолжал трясти головой. – Нет, сэр. Я хотел сказать – да, сэр. Вы правы. Но мне трудно поверить. Когда я услышал сообщение по радио, я сам подумал: кто же мог убить Пьера? Почему его убили? У него не было врагов. Никто его не боялся. Пьер был очень хорошим, честным человеком. Не без слабостей, конечно. Он слишком увлекался лошадиными скачками и тратил много денег на бегах. Но он знал свой недостаток и старался исправиться. Неохотно говорил на эту тему, но порой у него прорывалось. Я был ему лучшим другом, но он никогда не брал у меня взаймы. – А у других? – Не думаю… Едва ли… Во всяком случае, ни у кого здесь, в ресторане. Иначе пошли бы неизбежные разговоры. Можете спросить у Феликса. Очевидно, Филип полагал, что Феликс буквально обо всем осведомлен. – Приходилось ли Дакосу выигрывать крупные суммы? – Наверняка я не знаю. Он не любил распространяться об этом. Но однажды Пьер сказал мне, что выиграл двести тридцать долларов, другой раз – сто с небольшим. Точно не помню, но, кажется, он никогда не упоминал проигрыши. – Как он делал ставки? Через букмекера ипподрома? – По моему, через букмекера, но точно не знаю. Позже он пользовался услугами подпольного тотализатора. Об этом он мне сам рассказывал. – Подпольного тотализатора? – Да, сэр. Вулф вопросительно взглянул на меня. Я успокаивающе кивнул. О многом Вулф не имеет ни малейшего понятия, хотя и читает газеты. – Разумеется, вы встречались с ним в других местах, а не только здесь, – вновь повернулся Вулф к Филипу. – Бывали ли вы когда нибудь у него дома? – Да, сэр. Неоднократно. Он проживал на Западной Пятьдесят четвертой улице. – С женой? – Она умерла восемь лет назад. С ним жили дочь и отец. Прежде отец держал в Париже небольшую закусочную, но когда ему исполнилось семьдесят лет, он закусочную продал и переехал к Пьеру. Ему сейчас около восьмидесяти. Вулф закрыл глаза, затем вновь открыл, взглянул на меня, потом на стену, однако часов там не оказалось. Зажав концы жилетки большим и указательным пальцами обеих рук, он потянул ее вниз. Каждый раз он проделывал подобный трюк совершенно бессознательно, а я никогда не обращал на это его внимание. Для меня же данный жест означал, что настало время приступить к обеду. – Вопросы? Относительно скачек? – спросил Вулф меня. – Один вопрос, но не о скачках, – взглянул я на Филипа. – Номер дома на Пятьдесят четвертой улице? – Триста восемнадцатый. Между Девятой и Десятой авеню. – У нас, вероятно, будут еще вопросы, – добавил Вулф, – но с ними можно подождать. Вы очень помогли, Филип, и я перед вами в долгу. Вы работаете сегодня вечером? – Да, сэр, непременно. До десяти часов. – Возможно, к вам опять придет мистер Гудвин… Феликс уже принял наш обеденный заказ. Пожалуйста, передайте ему, что можно подавать. – Слушаюсь, сэр, – поднялся Филип. – Пожалуйста, сообщите мне, если вам удастся что нибудь выяснить. Я хотел бы знать. Мне обязательно нужно знать все об этом случае. Вот так то. Можно было подумать – перед нами инспектор Кремер. Между тем Вулф лишь заметил: – Мне тоже необходимо знать. Скажите Феликсу, что пора сервировать. Филип повернулся и удалился, не сказав «да, сэр». – Он просто гадает – кто из нас убийца: вы или я? – заметил я. – Вероятно, он склонен отдать все таки предпочтение мне. |
