Папа ходил в церковь редко. При выходе из храма они каждое воскресенье встречали доктора Герена. Люди здоровались с ним, но он делал вид, будто любуется скульптурой фасада, и избегал вступать с кем-либо в разговор. Дениза еще издали замечала его бежевое пальто, котелок, из-под которого виднелись рыжие волосы, и золотые очки. Он восклицал, притворяясь крайне удивленным: «Вот как? Госпожа Эрпен! Как здоровье девочек?» Мама говорила: «Поздоровайтесь с доктором». Сначала две младшие исполняли это распоряжение, но когда они заметили, что Дениза не слушается и прячет ручку в муфту, они решили следовать ее примеру. Мама несколько раз грозилась наказать их. «Занятные, милые крошки», — примирительно говорил доктор.

Как-то в декабре, в воскресенье, доктор Герен приехал на улицу Карно к завтраку, а потом Денизу позвали в гостиную, чтобы она сыграла что-нибудь в его присутствии. Мама спела арию из «Ифигении», [12] и Дениза аккомпанировала ей.

Доктор сказал:

— У малютки удивительные способности. Напрасно вы вверили ее женщине, которая совсем не понимает музыки. Хотите, я поговорю со своим другом Турнемином?

Голос у него был ласковый и властный. Он говорил: «Она должна заниматься не только роялем, но также и сольфеджио, и музыкальным диктантом» — совсем так же, как говорил: «Давайте ей на ночь четверть таблетки аспирина, не больше… и три раза в день перед едой по десертной ложке вот этой микстуры». Когда он выписывал рецепт, он всегда произносил его вслух, и теперь Дениза, слыша, как он назначает программу ее музыкального образования, удивлялась, что он не сидит за столом, что перед ним не лежит листок бумаги и в руке нет пера.

— Вы думаете, что Турнемин согласится давать уроки семилетнему ребенку? — спросила госпожа Эрпен.

— За роялем она уже не ребенок, — ответил доктор.

Начиная с этого дня отношение Денизы к доктору стало сложнее. Она ненавидела его потому, что он причина позора, восхищалась им оттого, что он властвует над госпожой Эрпен, и была ему благодарна за то, что он внес перемену в ее жизнь. По просьбе доктора старик Турнемин согласился давать уроки у Эрпенов. После урока он, в виде награды, играл Денизе Баха, Бетховена или импровизировал на тему, которую они выбирали вместе. Доктор расширил музыкальные познания и самой госпожи Эрпен. Он познакомил ее с произведениями, которых она еще не знала. Теперь она пела романсы Форэ, Шоссона и начала понимать Дебюсси. Довольно ленивая по природе, она в угоду любовнику готова была заниматься целый день.

Господин Эрпен в дни сватовства очень любил музыку — ту, что была в моде в Пон-де-Лэре около 1890 года, — и сам пел каватину из «Фауста» и серенаду из «Короля города Ис»,[13] но он с трудом воспринимал мелодии, казавшиеся ему чересчур сложными, и становился все молчаливее. Устроившись в кресле и склонив, по обыкновению, голову набок, он пытался увлечь жену и доктора былой живостью ума. Но с губ его срывались лишь деловые фразы. «В нынешнем году во Франции положение с шерстью будет нелегкое», — рассуждал он. Потом сам упрекал себя в том, что думает только о низменном, и старался слушать; но внимание снова отвлекалось от музыки. Зато когда жена начинала петь простые, трогательные мелодии, вроде «Разлуки с любимой», на глаза его навертывались слезы.

VIII

Аббат Фори рассказывал детям Священную историю внушительным голосом, напоминавшим Денизе звуки органа. Проповеди аббата Фори пользовались в Пон-де-Лэре громкой славой. Госпожа Ромийи, считавшаяся в городе большим авторитетом в духовных делах по той причине, что ее дядя служил в благотворительном обществе при Парижском архиепископстве, говорила, что, не будь аббат Фори хромым, он стал бы епископом.