|
Гитлер вошел с ними в контакт. Он плохо кончит, Генрих, - говорил тогда Штрассер, - СС могут стать еще большей силой, и в вашей власти вернуть движение к его честному и благородному началу". Но Гиммлер тогда оборвал Штрассера, сказав ему, что верность фюреру - долг каждого члена НСДАП. - Вы можете вынести ваши сомнения на съезд, но вы не имеете права использовать ваш авторитет в оппозиционной борьбе - это наносит ущерб священному единству партии. Гиммлер тщательно наблюдал за тем, что происходит в центре. Он видел, что упоение победой отодвинуло - в определенной мере - практическую работу на задний план, что вожди партии в Берлине выступают на митингах, проводят ночи на дипломатических приемах, словом, пожинают сладкие плоды национальной победы. Гиммлер считал, что это все преждевременно. И он за какой-то месяц организовал в Дахау первый показательный концентрационный лагерь. - Это хорошая школа трудового воспитания истинной германской гражданственности у тех восьми миллионов, которые голосовали за коммунистов, - говорил Гиммлер. - Нелепо сажать все эти восемь миллионов в концлагеря. Надо сначала создать атмосферу террора в одном лагере и постепенно выпускать оттуда сломавшихся. Эти отпущенники будут лучшими агитаторами практики национал-социализма. Они смогут внушить и друзьям и детям религиозное послушание нашему режиму. Личный представитель Геринга много часов провел в Дахау, а после спросил Гиммлера: - Не кажется ли вам, что концлагерь вызовет резкое осуждение в Европе и Америке - хотя бы в силу того, что эта мера антиконституционна? - Почему вы считаете арест врагов режима неконституционным? - Потому что большинство людей, арестованных вами, не были даже в здании суда. Никакого обвинительного заключения, никакого намека на законность... Гиммлер обещал подумать над этим вопросом. Представитель Геринга уехал, а Гиммлер написал личное письмо Гитлеру, в котором он обосновал необходимость арестов и заключения в концлагеря без суда и следствия. "Это, - писал он фюреру, - всего лишь гуманное средство спасти врагов национал-социализма от народного гнева. Не посади мы врагов нации в концлагеря, мы не могли бы отвечать за их жизнь: народ устроил бы самосуд над ними". В тот же день Гиммлер собрал грандиозный митинг и сказал все это там, слово в слово, и назавтра его речь была напечатана во всех газетах. А когда в конце 1933 года в берлинской полиции, подчиненной непосредственно Герингу, разразился скандал со взяточниками, Гиммлер ночью выехал из Мюнхена и утром получил аудиенцию у фюрера. Он просил отдать "продажную, старорежимную полицию" под контроль "лучших сыновей народа" - СС. Гитлер не хотел обижать Геринга. |
