– И какую пользу нам это принесет? – сердито проворчал Клиффорд. – Не будем ли мы похожи на побитых псов, лижущих его руку в поисках доброго расположения?

– Нет, если вы будете говорить с достоинством и не попросите ни о каком одолжении. Вы, конечно, должны сказать, что передаете ему меня и мою жену по нашей просьбе. Это будет извинением и подготовит почву, чтобы я мог хорошо отозваться о вас в разговоре с Глостером, сказав, что вы не буйные бароны разбойники, а верные подданные английского трона, а Лестер не понимает проблем валлийцев. Наказание, которое он предлагает наложить на вас, только увеличит эти проблемы.

Мортимер выпрямился на своем стуле. Его глаза посветлели, а лицо стало задумчивым.

– Вы подали нам тонкую нить надежды, но она может вытащить за собой толстую веревку. Нам нужно найти какой то способ обмениваться сведениями наедине, чтобы не компрометировать друг друга, если мы останемся в живых, подчинившись требованию Лестера.

– Я не думаю, что надолго задержусь в Англии, – сказал Альфред. – Лестер распорядился, чтобы я уехал домой во Францию. И у меня нет причин оставаться.

* * *

В конце недели Альфред был вполне доволен собой, потому что встреча с Глостером и Лестером прошла гладко, именно так, как он надеялся, а в некоторых отношениях даже лучше. Условия капитуляции, предложенные Лестером, были жесткими: у Мортимера, Клиффорда и Лейборна на год конфисковывали состояния, а их самих на тот же срок высылали в Ирландию. Однако суровые меры не были неожиданными, и валлийцы уже поплакались Глостеру, что за это время их земли будут опустошены. Гилберт не дал никаких обещаний, за исключением того, что им предоставят месячную отсрочку перед отъездом в Ирландию, и согласился поговорить с ними перед тем, как они отправятся в плавание.

Глостер был очень задумчив после того, как Мортимер и его спутники покинули Вустер. Он объяснил Альфреду, что, кого бы Лестер ни назначил надзирать за поместьями мятежных валлийских лордов – скорее всего одного из своих сыновей, – у него не будет особых причин охранять собственность слишком бережно. Это значит, что земли Глостера будут опустошены вместе с остальными, Хотя Альфред уже знал это, тем не менее он сочувственно вздохнул. Глостер сказал, что у него нет веры в обещание Ллевелина не совершать набеги, так же как и в обещание валлийских лордов твердо придерживаться новых соглашений. Маловероятно, что Ллевелин сам возглавит рейдовые отряды, но вряд ли станет наказывать их участников. Альфред засмеялся и согласился. Задумчиво нахмурясь, Глостер, который обошелся с Мортимером и его друзьями с большим уважением, долго говорил Альфреду, что необходимо найти способ избежать высылки мятежных валлийских лордов в Ирландию и в то же время воспрепятствовать тому, чтобы они в третий раз начали войну.

* * *

Лестер был не таким твердокаменным, каким следовало бы. Его строгая убежденность в том, что внешне следует придерживаться юридической формы, какова бы ни была действительность, позволила ему удовлетворить просьбу валлийских лордов о том, чтобы они отправились в изгнание не раньше, чем король, а также принц, их личный сюзерен, дадут им разрешение покинуть страну.

Мортимера и его друзей повели на свидание с королем тринадцатого декабря. В присутствии Лестера Генрих был мил и улыбчив и казался совершенно равнодушным к условиям договора, которые он назвал крайне мягкими, почти не выслушав их. Более важным было то, что четырнадцатого декабря были даны гарантии безопасности, чтобы нанести визит Эдуарду, которого перевезли в Кенилуэрт, выполняя тем самым условия соглашений.

Прежде чем покинуть Лестера, Мортимер послал слугу с запиской для Шалье, чтобы тот наедине передал ее Альфреду. В ней он сообщал новости и снова выражал благодарность за луч надежды, который позволил ему увидеть новый путь через трясину поражения. Это был также намек на то, что Мортимер будет рад оказать в будущем помощь Альфреду, если у того возникнет необходимость в ней.