Лицо издателя сияло.

– Калли, это сногсшибательно! – крикнул он, не отрывая глаз от экрана машины. – Сенсация на всю Солнечную систему! Прочти‑ка пару страниц…

Каллингем уже перегнулся через его плечо, жадно вглядываясь в экран.

– Героиня родилась на Ганимеде. Она была лишена осязания, но стала акробаткой в кабаре на астероидах. Потом действие переносится на другие планеты. В повествование вводится знаменитый хирург… Но главное, все так подано, с такой проникновенностью! А название какое – «Почувствуйте мою боль»!

– Это Полпинты! – радостно крикнула няня Бишоп. – Он мне рассказывал. Я нарочно положила ее последней, потому что мне показалось – она не такая умная, как остальные…

– Никудышный из вас издатель! – ликующе воскликнул Флаксмен. – Калли, какого черта ты выключил телеэкран, нужно немедленно сообщить в Детскую!

Мгновенье спустя на телеэкране появился Полпинты в окружении двадцати девяти других яйцеглавов.

– Поздравляю! – Флаксмен потряс сложенными руками над головой. – Как вы этого добились? В чем секрет? Я спрашиваю об этом потому, что… что остальным тоже полезно послушать…

– Я попросту прилип к диктописцу! – в упоении воскликнул Полпинты. – И дал волю своему могучему интеллекту! Я закрутил Вселенную каруселью и выхватывал из нее все, что попадалось под руку! Я расплел нити космоса и заново сплел их! Я взобрался на престол господень, пока бог кормил архангелов, и надел на себя корону творца! Я…

Он вдруг замолчал.

– Нет, ничего этого не было, – задумчиво произнес он. – То есть почти ничего. Ведь у меня было столько новых впечатлений! Прогулки с Зейном, похищение… Нет, и это еще не все. Так и быть, я открою вам величайшую тайну. Я вообще ничего не писал! Эту повесть… написала няня Бишоп!

– Полпинты! Ах, идиот! – крикнула няня.

36

– Да, ее написала ты, мамочка, – властно сказал Полпинты. – Она возникла, когда я рассказывал сюжет. Я все время думал о тебе, стараясь, чтобы получилось интересно для тебя. И эта девушка в повести – тоже ты. Или, может быть, она – это я. Ведь это у меня нет осязания… Нет‑нет… я как‑то запутался…

– Полпинты, – хрипло сказал Флаксмен, утирая слезы, – послушайте, дружище, мы тут тайком приготовили приз для победителя – серебряный диктописец… И я желал бы, чтобы вы были сейчас здесь, чтобы я мог вручить его вам и пожать вашу… Но во всяком случае, очень жалею, что вас сейчас здесь нет. Очень!

– Пустяки, мистер Флаксмен. Разве дело в наградах? И будет достаточно случаев.

– Нет! – громовым голосом воскликнул Флаксмен. – Вы получите свой приз, и немедленно! Гаспар…

– Не надо посылать Гаспара, – сказала мисс Румянчик. – Зейн уже побежал в Детскую за Полпинтой.

– Этот жестяной писака слишком много на себя берет… А впрочем, великолепно! Полпинты, дорогой, дружище, скоро вы…

Но тут телеэкран погас.

Однако это не охладило всеобщего ликования.

– Понимаете, – объяснял Каллингем, – все дело в сотрудничестве с редактором, в симбиозе, так сказать! Каждому яйцеглаву нужно общение с чутким человеком, которому он мог бы рассказывать… Тут важно найти каждому подходящего партнера. Вот дело, которое мне по душе! Это все равно что управлять брачной конторой.

– Ах, Калли, дорогой, какие остроумные у тебя идеи! – сказала Элоиза, ласково сжимая руку издателя.