Разумеется, нельзя не упомянуть о том, как адвокаты Мануэля реализовали на практике ту самую «специальную защиту», о которой так многозначительно заявляли ранее. Сразу скажем – никак не реализовали! В ходе допроса Уилльяма Уотта стало ясно, что никакими доказательствами, способными подтвердить сговор Мануэля и Уотта, защита не располагает – вся доказательная база опирается на те сведения, что в своё время собрали детективы Джеймса Хендри. То есть адвокаты пытались доказать то, что сами же полицейские посчитали ошибкой… Ну, куда такое годится? При этом адвокаты действовали отвратительно с морально-этической точки зрения, явно рассчитывая спровоцировать Уотта на некую спонтанную агрессивную реакцию – это позволило бы им утверждать, будто он плохо себя контролирует и подвержен вспышкам гнева.

Уилльяма Уотта выносят на носилках из здания суда после дачи им свидетельских показаний.

Уотт, по-видимому, нюансы такого рода понимал и всё время оставался предельно собран и корректен в ответах. Его выдержка принесла плоды! Когда адвокат Грив принялся расспрашивать Уилльяма о его изменах и возможном намерении избавиться от жены, Уотт не стал вдаваться в многословные объяснения, а лишь посмотрел на адвоката с укоризной и произнёс осуждающе: «Какая же профессия!» [в том смысле, какая подлая и гнусная]. После этого он закрыл глаза и прикрыл лицо рукой, давая понять, что не хочет видеть адвоката.

Фраза эта моментально получила широкую известность. Весь драматизм сцены осознали многие, наблюдавшие допрос, в том числе и репортёры. Не дожидаясь окончания заседания, некоторые из них бросились к телефонам, и потому местные радиостанции в вечерних новостях уже рассказали радиослушателям об эпичном унижении адвоката Грива и несомненном успехе Уилльяма Уотта, успешно обошедшего все расставленные ловушки.

Хотя подсудимый на протяжении всего процесса демонстрировал полное самообладание и веру в победу, его апломб к последней декаде мая явно испарился. Мануэль сделался задумчив и мрачен, несмотря на всё своё самомнение, он, по-видимому, понимал, что обвинение вчистую выигрывает. 23 мая неожиданно для своих защитников Мануэль заявил ходатайство о передопросе некоторых из свидетелей обвинения, допрошенных ранее. Подсудимый имел право задавать вопросы во время допросов – эта норма есть во всех цивилизованных уголовно-процессуальных системах – но требовать повторного допроса лица, прежде уже ответившего на все вопросы и отпущенного, считалось некорректным. Тому имелось веское основание – дело заключалось в том, что свидетель после дачи показаний может занять место в зале и следить за ходом процесса, тем самым он может пополнить известную ему информацию новыми деталями и видоизменить первоначальные оценки.

Судья Кэмерон имел формальное право отказать Мануэлю в его просьбе, но решил этого не делать, дабы уменьшить доказательную базу в случае возможной подачи апелляции. В результате на свидетельском месте появилась группа лиц, ранее уже выступавших в процессе, в частности, суперинтендант Данкан, руководивший поисками тела Изабель Кук, детектив МакНейл, получивший первые признательные показания Мануэля, два тюремных конвоира, наблюдавшие встречу Питера и Джо Бреннана в тюрьме «Барлини» после ареста первого, а также ряд других лиц. Честно говоря, цель их повторного допроса не до конца понятна, Мануэль не услышал ничего такого, что могло бы хоть как-то дискредитировать линию обвинения в глазах присяжных заседателей.