|
я только что убила тетю". Она застыла и долго сидела не двигаясь, уставившись взглядом в пол. Я вскочил. Я хотел бежать в спальню тетки. "Не ходи туда! Не надо, чтобы..." - Она подумала об отпечатках пальцев... - сказал Мегрэ. И он опять вспомнил Сесиль, часами невозмутимо ожидавшую в аквариуме. - Да, она так и заявила. Она рассказала мне, как все произошло. Тетя сидела на краю постели. Услышав шум, она сунула руку под подушку, куда она на ночь клала револьвер - она была чрезвычайно труслива. "Ах, это ты! - забормотала она, узнав Сесиль. - Вот как, ты не спишь! Признайся, ты шпионишь за мной?" - "Послушайте, тетя, я сегодня просила вас дать хоть немного денег Жерару, вернее, его жене, которая вот-вот родит..." - "Иди спать". - "Вы богаты. Теперь я это знаю. Выслушайте меня, это необходимо. Жерар может наложить на себя руки, если..." - "Как, этот бездельник здесь?" И тетя пыталась встать, не выпуская из рук револьвера... Сесиль ужасно испугалась и, непроизвольно шагнув к ней, схватила ее за руку. "Вы должны дать мне денег!.." Тетка упала навзничь и выпустила револьвер. Она старалась вырваться и схватить оружие, и тогда сестра вцепилась ей в горло... - И при этом хладнокровно! - произнес Мегрэ с неожиданной интонацией. Да, он ошибся, вообразив себе бурную сцену. Сесиль не потеряла хладнокровия. Она была смиренной овцой. Долгие годы она прожила в полной покорности, даже не отдавая себе в этом отчета, приниженность стала ее второй натурой. И понадобилось совсем немного - вид этой кучи денег и внезапная уверенность, что тетка всегда обманывала и эксплуатировала ее... - Продолжайте, дружок... - Мы долго сидели и не могли произнести ни слова... Потом Сесиль вышла на минуту, желая убедиться, что тетка действительно умерла... А потом она сказала: "Нужно заявить в полицию". В кабинет Мегрэ вползли серые сумерки; причудливые блики, падавшие от зеленого абажура, выхватывали из темноты лица. Наступило молчание. Только посапывала трубка. Можно было представить себе сестру и брата, подавленных и растерянных в этом большом доме у самого шоссе. И под ними - насмерть перепуганного месье Шарля, который слышал сверху каждое слово и даже шепот. "Если я пойду туда сейчас..." Сесиль взглянула на брата. Полиция никогда не поверит, что он не причастен к преступлению. Оба они чувствовали себя усталыми и разбитыми, словно после долгого бега. Попросить консьержку отпереть дверь? Она обязательно посмотрит через глазок, кто это в такой час выходит из дома. Часы в квартире стали бить одни за другими. И всякий раз брат и сестра вздрагивали. "Послушай, Жерар... Утром я пойду к комиссару Мегрэ. Я все ему скажу... А ты улучишь минуту, когда консьержка станет выносить мусор на помойку, выберешься отсюда и отправишься прямо домой". Странную ночь провели они около покойницы! Оба они были отрезаны от мира, точно эмигранты, сидящие среди своих узлов на вокзале или на палубе парохода. - Кто из вас, - спросил Мегрэ, разжигая трубку, - решил открыть секретер и осмотреть бумаги? - Сесиль... Но это было гораздо позже. Она сварила две чашки кофе, потому что я все еще находился в каком-то оцепенении. Мы сидели на кухне... Вдруг она сказала: "Хоть бы этот человек не поднялся сюда". Потом она добавила: "А ведь я говорила комиссару, что кто-то приходит по ночам... Он мне не поверил. |
