Каллаган прошел по коридору в сторону задней части дома и направился в комнаты для слуг. Он прошел через кухни, кладовые, чуланы. В последней комнате, которую, очевидно, использовали для всякого хлама, он увидел приоткрытую дверь, подошел к ней и открыл ее. Луч фонаря осветил каменные ступени. Перил не было. Несколькими ярдами ниже, у самого основания лестницы ,луч фонаря осветил Келлса. Келлс лежал на спине, подложив под себя правую руку. Его тело было как-то странно изогнуто. Левая рука лежала в лужице крови, которая залила пыльный пол.

Каллаган спустился вниз и склонился над Келлсом. Тот был мертв. Достав из кармана перчатки и надев их, он расстегнул жилет Келлса. На груди было кровавое пятно. Он расстегнул рубашку и увидел, что пуля попала прямо в сердце.

Каллаган со вздохом застегнул на Келлсе рубашку и жилет, снял перчатки и сунул в карман. Потом присел на ступеньку лестницы и закурил. Пока он курил, его глаза не отрывались от Келлса.

Затем он встал и обошел погреб. Там было несколько бочек и дюжина пустых тарных ящиков. Он вернулся к трупу Келлса и, перевернув его, он увидел, что в правой руке канадца что-то есть. Каллаган разжал пальцы, которые еще не успели окоченеть. Это были скомканные мужские плавки. Каллаган сунул плавки в правый карман своего пальто и снова сел на ступеньки, продолжая курить.

Очевидно, кто-то застал Келлса в подвале. Кто-то спускался в подвал, Келлс отступал. Плавки он держал в руке. Каллаган подумал, что этот кто-то неожиданно зажег свет. Каллаган видел на стене выключатель возле лестницы. Келлс спрятал руку с плавками за спиной. Каллаган отчетливо представил себе эту сцену. Неизвестный стоит на лестнице, а Келлс внизу с плавками за спиной.

Этот неизвестный выхватил пистолет и убил Келлса. Вот и все.

Каллаган вернулся в комнату возле холла.

Он открыл бар и снова выпил канадского бурбона. Потом он достал плавки и разложил их перед собой.

Это были обычные коричневые плавки с желтым поясом. Сыщик повернул их, чтобы разглядеть фабричную марку. Метки не было или ее спороли. Но там было что-то другое. На внутренней стороне плавок был прикреплен клеенчатый кисет, какие обычно используют моряки.

Он внимательно рассмотрел кисет при свете фонаря. Внутри были табачные крошки.

Каллаган сунул плавки в карман и снова выпил. Потом, скорее по привычке, чем по какой-либо причине, протер бутылку платком и поставил на место. Он вышел из комнаты и направился к кладовой в конце дома.

Вылез из окна и остался стоять, прислонившись к стене, глядя на лужайку и внимательно прислушиваясь. Но не было слышно ничего, кроме шороха дождя в сухих листьях.

Каллаган прошелся вокруг дома, направляясь к выходу. Голова его была низко опущена, руки глубоко засунуты в карманы.

Он уселся в машину и направился в Лондон.

***

Каллаган приехал на Даун-стрит в четверть третьего. До дома Дарки он дошел пешком. Дарки встретил в голубой пижаме. Пижамные брюки были явно ему коротки.

– Ну и стучишь же ты! – сказал Дарки… – Я думал, пожар или еще что. В чем дело, начальник?

Но взглянув в лицо Каллагана, он осекся. Они молча вошли в маленькую гостиную.

Дарки достал из шкафа бутылку «Джони Уокера» и два стакана, разлил виски. Каллаган закурил сигарету и швырнул на стол пакет.

– Послушай, Дарки, – сказал он, – и не ошибись ни в чем. Это насчет дела Ривертона. Дарки кивнул.

– Я слушаю.

– В среду утром, – продолжал Каллаган, – адвокат по имени Валентин Гагель позвонит этой Азельде Диксон.