2

Четверг, 12 апреля 2001 года,

Эдифисьо‑дель‑Пресиденте, квартал Ремедиос,

Севилья

Судебный следователь Эстебан Кальдерон подвел черту под процедурой levantamiento del cadaver,  в ходе которой была обнаружена и запакетирована еще одна улика. Под телом нашли клочок хлопчатобумажной ткани с легким запахом хлороформа.

– Просчет, – сказал Фалькон.

– Что‑что, старший инспектор? – мгновенно среагировал Рамирес.

– Первый просчет в спланированной операции.

– А волосы?

– Потерять волос может каждый – это случайность. Но забыть на месте преступления пропитанную хлороформом тряпку – грубый прокол. Убийца усыпил Рауля Хименеса хлороформом, не захотел совать тряпку в карман и бросил ее на кресло, на которое потом перевалил дона Рауля. С глаз долой, из ума вон.

– Но это не такая уж важная улика…

– Это характеристика нашего противника. Он осторожен и внимателен, но не профессионал. Он мог допустить еще какую‑то оплошность, например раздобывая хлороформ. Возможно, он купил его здесь, в Севилье, в магазине медицинских или лабораторных товаров, или стащил в больнице или у аптекаря. Преступник тщательно продумал то, что он будет делать с жертвой, но не учел некоторых сопутствующих моментов.

– Сеньору Хименес нашли и известили о случившемся. Детей отвезут к ее сестре, в Сан‑Бернардо, а она будет доставлена сюда.

– Когда судмедэксперт намерен произвести вскрытие трупа? – осведомился Фалькон.

– Хотите присутствовать при этом? – спросил Кальдерон, доставая свой мобильник. – Он сказал, что собирается начать прямо сейчас.

– Да нет, – ответил Фалькон. – Просто меня интересуют результаты. Здесь еще по горло работы. Этот фильм, например. Мне кажется, нам всем стоит посмотреть «Семью Хименес» до приезда сеньоры. Инспектор, есть здесь еще кто‑нибудь из полицейской группы?

– Фернандес беседует с консьержем, старший инспектор.

– Скажите ему, чтобы собрал все пленки из видеокамер охраны; пусть просмотрит их вместе с консьержем и отметит всех, кого тот не узнает.

Рамирес направился было к двери.

– И вот что еще… поручите кому‑нибудь справиться во всех больницах, лабораториях и магазинах медицинских товаров, не покупали ли у них незнакомые личности хлороформ и не пропадали ли бутылки с этим веществом. Хирургическими инструментами тоже пусть поинтересуется.

Фалькон откатил телевизор на его обычное место в углу. Кальдерон уселся в глубокое кожаное кресло. Фалькон сунул вилку телевизионного шнура в розетку. Стоя у кресла, где прежде сидел мертвец, уже завернутое в пластиковый мешок для отправки в криминалистическую лабораторию, Рамирес что‑то тихо говорил в мобильник. Фалькон вынул кассету из видео, осмотрел катушки, вставил ее обратно и нажал кнопку перемотки.

– Грузчики все еще здесь, старший инспектор.

– Сейчас некому с ними возиться. Пусть подождут.

Фалькон нажал на «воспроизведение». Разместившись кто где, они в звенящей тишине пустой комнаты впились глазами в экран. Фильм начался с выхода семейства Хименес из здания Эдифисьо‑дель‑Пресиденте. Консуэло держала мужа под руку. На ней была длинная, до щиколотки, шубка, на нем – кремовое полупальто. Все мальчики были в болотно‑бордовом твиде. Они шли прямо на камеру, находившуюся на противоположной стороне улицы, а потом свернули налево, на улицу Асунсьон. Следующие кадры представляли ту же семейную группу, только в летний солнечный день и в других нарядах, появляющуюся из дверей универмага «Корте Инглес» на площади Дуке‑де‑ла‑Виктория.