- Ах, Боже мой, конечно имеешь. Здесь, в Америке, ты моя самая близкая подруга. Я очень тебя полюбила. И мне тебя так не хватало все это время.

- Мне тебя тоже. Так я слушаю.

- Я, благодаря тебе, по-прежнему работаю у Нерецкого, веду свою рубрику.

- Это я знаю. Читаю все твои статьи.

- Левон начал выпускать свою газету. “Оазис”. Не Бог весть что, но я рада, что он при деле. Девочки окончили школу. Старшая учится пока в колледже.

- А твое младшее чудо?

- В университете. - Лане не хотелось хвастаться перед Натель успехами дочери. Наверное, когда у человека все так плохо, ему тяжело слушать об удачах других.

- Погоди. Она же у тебя для университета еще маленькая. Когда я ее видела, она сказала, что учится в девятом классе.

- Вика проскочила экстерном четыре класса за два года, и ее приняли в университет.

- В какой?

Помедлив, Лана все же ответила: - В Беркли.

- Вот это я понимаю! Иначе и не могло быть. Я ведь тебе тогда собиралась высказать свои догадки относительно нее. Но водоворот жизни, обернувшийся для меня наводнением, разметал нас в разные стороны... Бывает.

Неожиданно дверь отворилась и на пороге появилась Вика.

- Дочка, ты! - Лана обрадовалась и растерялась одновременно. Ведь она обещала Натель, что они будут дома одни. - У тебя что ж, снова внеочередные каникулы? Ты даже не предупредила, что приедешь.

- Здравствуй, Виктория, - сказала Натель как можно непринужденнее. - Какая ты стала красавица! Расцвела, как садовый цветок. И совсем уже барышня.

          Вику, казалось, ни чуточки не удивил и не смутил ужасающий вид женщины. Лана даже подумала, что дочь не узнала ее.

- Я приехала чтобы встретиться с вами, тетя Натель, - неожиданно для обоих проговорила Вика.

- Ты приехала из Сан-Франциско, чтобы встретить меня здесь!?. Но еще час назад я и предположить не могла, что окажусь в вашем доме.

- А я могла, - улыбнулась Вика. - Я здесь, чтобы помочь вам, тетя Натель, справиться с вашим недугом.

- Доброе дитя. Мне уже никто и ничто не поможет. Все зашло слишком далеко.         

- Неправда. “Слишком далеко” или “слишком поздно” никогда не бывает. Всё обратимо. Вы сами поможете себе. С моим участием. Мне никогда прежде не приходилось этого делать. Но во сне я получила инструкции. И я знаю, что они так же верны, как то, что я нашла вас там, где ожидала.

Лана и Натель переглянулись, озадаченные и заинтригованные. Дочь подносила матери очередной сюрприз.

- Вы не возражаете, если мы с вами немного пообщаемся?

- Возражаю? Я? После того, что ты только что сказала? Но может быть ты сначала умоешься, передохнешь с дороги? Наконец, перекусишь.

- Нет. Скоро вернутся сестра и папа. Они нам могут помешать. Поэтому не будем терять время. - Вика пододвинула стул и села напротив гостьи, устремив на нее взгляд, который казался сконцентрированным и рассеянным одновременно, будто она пристально смотрела не в лицо Натель, а внутрь нее.- Это здесь.- Протянув руку, Вика коснулась области желудка.

Натель, суддорожно сглотнув, молча кивнула.

- Не мне вам говорить, что наша воля, наши мысли обладают огромной созидательной или разрушительной силой, в зависимости от того, как их употребить. Вы черезчур болезненно восприняли житейские неурядицы. Сами о том не подозревая, вы были слишком привязаны к материальным благам, полученным через мужа. Вы и только вы виновны в том, что с вами случилось...

Лана слушала и не верила своим ушам. Она никогда прежде не видела Вику такой... такой взрослой и уверенной в себе. Ей даже казалось, что ее голосом говорит кто-то другой. А девушка продолжала:

- Внутренняя установка, запущенная как программа в космос, рано или поздно реализуется.