Я несколько раз нажал на кнопку звонка, однако в доме никто на это не отреагировал. Начало седьмого – можно было бы уже прийти домой, надеть тапочки и ждать прихода нежданного гостя, то есть меня. Кожухов так не поступил. Я снова нажал на кнопку, со злостью вдавливая пластмассовый кружочек и уже представляя мысленно картину многочасового напрасного ожидания. Сидеть здесь до ночи? Нет, спасибо, у меня и других дел хватает. Я еще раз нажал на кнопку звонка, плюнул с досады и вернулся к «Шевроле».

Прислонился к капоту и стал ждать. Прошло минут двадцать, и я дождался. Меня тронули за плечо. Я повернулся и сразу же инстинктивно отшатнулся: запах.

Бомж в длинном коричневом пальто, с набитым всякой полезной дрянью пакетом под мышкой, шмыгнул носом и спросил:

– К хозяину, что ли, приехал? – грязные пальцы указали на кожуховский коттедж.

– К нему.

– Так он в баре, поди, сидит, – доверительно сообщил бомж. – Он вечерами всегда там ошивается вместе с друганами. Вон там, за углом. Большая вывеска, увидишь: «Золотая антилопа».

– Ага, – сказал я и открыл дверцу «Шевроле», чтобы сесть в машину.

– А оплатить? – обиженно произнес бомж. – Информация – самый дорогой товар.

– Да что ты? – не поверил я и дал бомжу десятку.

– Самый дорогой! – настойчиво повторил бомж.

– Допустим, – сказал я, не торопясь залезать в «Шевроле». – А откуда ты знаешь Кожухова?

– Никакого Кожухова я не знаю, – замотал головой бомж.

– Хозяина этого дома, – пояснил я.

– А, так бы сразу и сказал. Он мне бутылки пустые отдает. Много у него бутылок, праздники все время у него… Правда, бутылки хреновые. Импортных много, не принимают их нигде. Я уж ему говорил – потребляйте отечественную продукцию, так и Ельцин призывал…

– А Кожухов что? – усмехнулся я.

– Не слушает, падла, – махнул рукой бомж и протянул ладонь, куда я опустил еще одну десятку. – Это уже лучше. «Золотая антилопа», не перепутай.

За углом, налево.

– А как он выглядит?

– Хорошо выглядит, падла, чтоб я так жил, как он живет, – посетовал бомж. – Сразу его заметишь: лысый такой мужик, в черной коже все время ходит, и друзей всегда с ним полно. Просто спросишь там Василия, тебе покажут…

И мне действительно показали. И дело было даже не в самом Кожухове, который в действительности оказался бритым наголо мужчиной с резкими чертами лица, в черной кожаной куртке. Дело было в тех людях, которые сидели за одним столиком с Кожуховым. Как же они мне обрадовались, сволочи.

25

Мне сразу не понравилось в «Золотой антилопе»: душно, слишком яркие светильники на стенах, слишком плохая музыка. Не говоря уже о людях, которые проводили там время.

Я тронул за плечо тощего и бледного как смерть официанта. Тот отреагировал весьма примечательно:

– «Кокс» у бабы за крайним правым столиком, а «колеса» могу сам толкнуть.

– Спасибо, позже, – ответил я. – Кожухов здесь? Вася?

– А, Кожаный, – сказал официант, ухмыльнувшись. – Конечно, вон он, расслабляется с пацанами…

А вот это уже было плохо. Потому что эту кличку – Кожаный – я уже слышал. Кожаный был сравнительно новым человеком среди вожаков небольших, рвущихся наверх банд. Они еще не урвали свой кусок, а поэтому были особенно наглыми, жестокими и агрессивными.