– Не все же тебе быть преследователем, – возразил я. – Имей представление о том, как чувствуют себя те люди, за которыми ты несешься…

– Хреново чувствуют, – признался Гарик, ноги его подогнулись, и он сел на корточки, дыша широко раскрытым ртом. – Ох, как хреново они себя чувствуют. Но мы вроде бы уже достаточно далеко убежали… Как ты думаешь?

– Пожалуй, – сказал я. – Можно передохнуть.

– Уговорил, – облегченно выдохнул Гарик.

И словно эхом отозвалось сказанное в ту ночь Пашей Леоновым. Точнее, это была уже не ночь, дело шло к рассвету. Мы стояли на перекрестке и пытались обменяться телефонами.

«Уговорю, – бормочет Паша. – Если я ее уговорю…. А она может и не согласиться, но я должен уговорить…» – Внезапно к этому уже десятки раз проигранному в моей голове монологу добавляется нечто новое, то, что до сего момента было потеряно, забыто, утрачено. И вот это слово появляется, как будто из глубины океана всплывает затонувший десятки лет назад корабль, вытягиваемый могучими лебедками на поверхность…

И я понимаю, что всегда знал это слово, что оно крутилось у меня на языке, что составляющие его буквы были мне известны, но я не знал, в каком порядке их сложить.

В один миг все стало на свои места. Словно кто‑то всемогущий повернул ручку, усиливая громкость, и мне стало слышно окончание фразы. «А она может и не согласиться, но я должен уговорить…» – Это я помнил, а сейчас появилось завершающее слово. Завершающее имя.

"Я должен уговорить Марину, – сказал тогда Паша Леонов. Или даже так:

– Я должен уговорить Маринку".

Интересно, насчет чего он собирался уговаривать эту Маринку? «Может, тебе кто из знакомых позвонит. Дай‑ка мне десяток визитных карточек, знакомым раздам». Марина, вероятно, одна из тех знакомых, кому Паша хотел раздать мои визитки. Так, дальше. «У меня проблем по горло… поэтому и карточки беру». Я в ответ сказал ему, что не смогу обслужить сразу всех его друзей с их проблемами. А он? Что он сказал?

«Да там одно дело», – сказал Паша. То есть получается, что была одна некая проблема, которая объединяла Пашу Леонова, Марину и еще каких‑то людей. Милиция эту проблему решить не могла: «Ментам веры нету». Паша хотел уговорить всех этих людей, и Марину в том числе, обратиться ко мне, чтобы я помог эту проблему разрешить. Но Марина могла и не согласиться, ее надо было уговаривать. Хорошо бы еще знать, кто такая Марина.

– Эй! – словно взрыв хлопушки над ухом. Я вздрогнул.

– Эй! Ты что, ночевать тут собрался? – спросил Гарик, – У тебя уже глаза закрываются… Твое, конечно дело, но только я лучше пойду домой.

– А‑а‑а… – неопределенно протянул я, стараясь вернуться от воспоминаний к настоящему времени. Это и вправду было как пробуждение ото сна, когда первые несколько секунд не можешь понять, где ты…

– Сейчас тоже поеду домой, – сказал я, но потом спохватился:

– То есть в гостиницу.

– Вот именно, – менторским тоном произнес Гарик. – Сидел бы ты в своей гостинице.

– А долго еще?

– Я тебе уже говорил: начальство очень хочет поймать этого гада. И будет держать твою квартиру под наблюдением неограниченное количество времени. Пока не поймают Ф. Хочешь сохранить здоровье – сиди в гостинице.

Ведь кто знает привычки Ф – вдруг он шарахнет в твое окно из гранатомета?

Или заложит мину под дверь?

– Нет, – покачал я головой.