|
Затерянный взгляд Милы стал проникать в туманные миры, которые прочно соотносились у нее с Михеем, точнее с его пустым местом. Иногда она видела черное пятно и давешнее пение. Временами из черного пятна доносился вой. Порой, только заметив Михея, она чувствовала далекое движение чего-то иного, прекрасного и смрадного, и оно отпечатывалось в ее глазах легкой блесткой переходящей в сознание. Но это движение, эта искра трансцендентного вызывала у нее явный сексуальный интерес. В уме ее тогда сгибались розы, внизу дрожали колени и она шла навстречу Михею. Михей так и не смог связать ее появление с чем-нибудь определенным и только щерился от непонятности. То ему хотелось, чтоб им гнушались, то, напротив, он блаженно связывал ее - Милу - с какой-то своей загадкой. Поэтому поначалу он, как волкодав среди цветов, сторонился ее, поворачиваясь к ней боком. Только иногда рычал, отыскивая глазами щель в небе. Но в конце концов сдавался. Вялым движением, оглядывая пространство единым взглядом, обнажал пустое место. Милочка опускалась на колени и все ее лицо было точно усеяно небесными каплями. Иногда впрочем появлялись черные, провальные пятна. Особенно чернел язык... Эти минеты с отсутствующим членом Михея совсем придавали ей детски-обморочный вид. "Далеко, далеко пойдет дочка", - бормотал Михей. В таком-то состоянии и находились они, когда дед Коля задумал бежать из Лебединого. Но Милу было не так-то просто оторвать от Михея. Дед Коля стучал кастрюлями, швырялся бельем, пел песни. Милочка же своими тоненькими изощренно-пустыми пальчиками словно держалась за неприсутствующее тело Михея. Разрядил обстановку Федор - он мельком, краем существа, заметил полный уход от себя своего "друга". "Не тем, не тем занялся дедушка", - в тайне промычал Федор на Михея. Вскоре Михей целиком исчез из его поля сознания, "дружба" сама собой кончилась, а "человечины" Федор - хоть и мимоходом - не мог выносить. Поэтому когда он один раз просто так погрозил Михею поленом, Михей вдруг струсил. Дело в том, что теперь, после лизаний пустым местом с Милочкой, у него неожиданно появился интерес к жизни, и желание продлить свое существование. Он стал пугливей, озабоченней, хотя все это присутствовало как бы само по себе, совершенно независимо от сохраняющейся прежней "потусторонности". Возможно, интерес вызывался чудовищной формой общения... За один час Михей прытко уговорил Милу бежать из Лебединого, при условии, что он поедет вместе с ней. Основные вещи вывезли с вечера, а рано утром три нездешне-уродливые фигуры, нагруженные узелками, выходили из ворот Сонновского дома: одна - деда Коли - несмотря на тяжесть, радостно подпрыгивающая; другая - Милы - нелепо-отсутствующая; третья - Михея - важно-сосредоточенная, как будто он шел в церковь. |
