Все «знают», что я сплю с Мин Джуном — и свои, и «драконы» с «лотосами». Ну и пусть, мне все равно. Только Кохей теперь в курсе, что это не так. Всю предыдущую ночь Мелкий (тот еще ханжа и моралист, на самом деле) просидел на пороге моей спальни. Стерег мою честь от посягательств коварного «дракона».

Сяомэя аж передергивает. Не любит он современной романтики, не понимает.

А 432-ой, брат Даи, смотрит на меня не столько вопросительно, сколько с любопытством. Вот уж чьи амбиции нисколько не пострадают в любом случае. Он — незаменим, и даже если бы я хотела (а я не хочу), не стала бы его смещать.

— Ну ты понял, брат 432-ой, — улыбаюсь я ему.

— Само собой, Хозяйка Рин, — кивает тот и тут же обращается к Ву Линю: — Пойдешь ко мне заместителем, братец?

«От этой парочки жди подвоха», — предупреждает Сяомэй, шлепая веером по начинающей лысеть макушке отставного 415-го.

Ву Линь при этом чувствует, должно быть, неприятный озноб, потому что морщится и нервно поводит плечами. Эдак его ками до сердечного приступа доведет. А еще говорил, что духи не имеют права вмешиваться в жизнь людей.

«Я никуда не вмешиваюсь, не выдумывай! — тут же вскипает Сяомэй. — Я создаю эмоциональный фон».

То-то у брата Ву физиономия багровыми пятнами пошла вся, словно его удар вот-вот хватит или он прямо сейчас пойдет в ванную и там утопится.

«Теперь задвинь им что-нить умное. Про честь клана, про достойные проводы дорогого дядюшки и прочую лабуду. Мужики это любят, да, — советует ками. — Задвинь повнушительнее, ага?»

Признаюсь честно, «задвигать», как выразился Сяомэй, я не умею и никогда не пыталась научиться. Молча дать в зубы или там обматерить — это запросто. Вежливо тоже умею, с аргументацией, но только по делу.

— Ладно, — говорю. — У нас остался последний и самый важный вопрос. Я бы сказала архиважный.

Кланники, конечно, сразу напряглись, а я медленно так поворачиваю голову и смотрю на Боко. Долго смотрю, пристально.

— Нам нужно решить, что делать с собакой: утопить самим или продать в ресторан экзотической кухни? Какие еще будут предложения, братья? — спрашиваю.

И тут же получаю по хребту призрачным веером.

— Гав-гав, — говорит Боко с укоризной и снова виляет крысиным своим хвостом.

Обстановка разрядилась, братья ржут.

«Тебе бы все хиханьки, сучка неблагодарная! — орет мне прямо в мозг Сяомэй. — Зачем, о боги, я связался с этой лахудрой?»

И лупит, лупит веером. Согласна, от этих нематериальных шлепков такой мерзкий эмоциональный фон. Жуть!

Потом приезжает Жмот и привозит с собой Красавчика — слегка нетрезвого, а потому грустного и обиженного на весь мир в моем лице.

— Ребенок, как ты могла меня под арест посадить? Набралась опыта у своих полицейских дружков, э? Не уважаешь старость, э?

Утешать и разубеждать я его не собираюсь. Всё это сентиментальное бла-бла-бла в сериалах для домохозяек можно посмотреть и слезу пустить, если очень хочется.

— Бухло — в баре, — говорю. — На кодовом замке дата твоего рождения. Захочешь есть — спроси у Чи, он что-нить на кухне организует. Пульт от телевизора… Хрен знает где, но ты найдешь.

— Эх, ребенок… — вздыхает расчувствовавшийся Красавчик. — Приходи потом, поболтаем.

Да, было бы отлично, снова, как в прежние времена, сидеть рядышком — голова к голове — на диване и лопать чипсы из одного пакета, и смотреть что-нибудь спортивное, и болтать ни о чем.