|
Нужно верить в лучший исход. — Ладно. Через плечо японца он увидел, как мелькнула белая рубаха человека, подкрадывавшегося к ним сзади; Оленья Кожа, используя винтовку как бейсбольную биту, припечатал преследователя прикладом к стене. Тот упал, не подавая признаков жизни. — Проклятье! — пробормотал Фрэнк. — Уже началось. Бесполезно ждать удачного момента, чтобы пересечь главную улицу — ее заполнил народ. Люди в белом направлялись к церкви на краю города; возле нее, освещая мрачный фасад, уже горели сотни факелов. А по направлению к ним маршировала бригада ополченцев: по ходу движения отдельные взводы высылались для проверки боковых улиц. «Ищут нас», — сообразили оба. Опустив оружие, они выждали, когда толпа запрудит улицу, и спокойно двинулись через нее. Никто не обращал на них внимания: ополченцы еще находились примерно в четверти мили отсюда, а взгляды находившихся здесь людей были обращены к церкви. Добравшись до переулка, они припустили бегом; Канацзучи, вырвавшись вперед, обнажил меч. У следующего перекрестка из-за угла прямо на них вышел патруль в белых одеждах. Японец стремительно бросился вперед, меч его двигался неуловимо для глаза, и ни один из четверых патрульных не успел ни выстрелить, ни даже вскрикнуть. Три изрубленных тела упали на землю, четвертого пристрелил Фрэнк. Впереди были видны движение и свет, там находился склад; люди в белом толпились у широких дверей главного входа, получая от людей в черном винтовки и коробки с патронами. Фрэнк последовал за Канацзучи к задним дверям склада. Внутри, справа от дверей, группа чернорубашечников готовила пулеметы и зарядные ящики к транспортировке. От этой группы отделились двое и направились к выходу с пистолетами наготове. Увидев незнакомцев, они мгновенно вскинули оружие. Канацзучи бросился на землю, перекатился, и вылетевший из его рук длинный нож пронзил правую руку противника. Правда, тот все же успел нажать на курок, но пуля просвистела над головой Макквити, а подскочивший японец прикончил стрелявшего одним взмахом «косца» прежде, чем тот успел хотя бы вскрикнуть. Его напарник прицелился в нападавших, Фрэнк опередил его; враг упал, однако выпущенная им пуля разорвала ему щеку и задела кость. Хлынула кровь, лицо обожгло болью. На стрельбу последовала немедленная реакция: все работы на складе прекратились, сотни глаз шарили повсюду, высматривая источник тревоги. Канацзучи вырвал вакидзаси из руки мертвого охранника; они выбежали со склада, пересекли открытую площадь и нырнули в проулок. Небо озаряли оранжевые и багровые всполохи, значит, пожар стремительно распространялся. Судя по долетавшему шуму, из помещения склада на боковые улицы выплеснулось множество людей; поиски возмутителей спокойствия становились все интенсивнее. Фрэнк спотыкался, пытаясь поспеть за Канацзучи: японец видел в темноте, как кот. Шагов через пятьдесят он нырнул в какой-то сарай, индеец поспешил следом. Оленья Кожа тяжело дышал, Канацзучи закрыл глаза, втянул воздух, направляя энергию внутрь, и прислушался. Снаружи с криками промчалась группа людей. Минуту спустя — другая, в противоположном направлении. Однако в основном с улицы доносились рев и треск пламени, отдаленные, искаженные ветром крики, грохот рушащихся строений. Пахло гарью. Красные отблески проникали в сарай, озаряя его зловещим тусклым светом, позволявшим Фрэнку различать напряженные черты лица всматривавшегося в ночь японца. Фрэнк перезарядил кольт и вдруг услышал еще один звук, внезапный, изумляющий, совершенно неожиданный. Пение. Хор детских голосов. |
