|
— Индианка указала вперед. — Тогда прыгаем. Лайонел, несший книгу, сделал это первым, Престо, державший фонарь, — последним. К тому времени, когда они все оказались по ту сторону и Джек снова принялся сверяться с компасом, свет начал мигать. — Батарея садится, — предупредил Престо и выключил фонарь. Они двинулись дальше осторожными шагами и вскоре добрались до очередного перекрестка: теперь им на выбор предлагалось три пути — вперед, налево и направо, ведущие к одной цели. Джек всмотрелся в каждый из коридоров. Престо казалось, что он различал в глубине каждого легкую ауру свечения. — Мы близко, — сообщила индианка. Джек прилепил нашлепку к стене, а потом передал остальные своим спутникам. — Разделимся и проверим путь вперед на небольшое расстояние. Лайонел пойдет со мной. Если кто увидит что-то необычное, крикните. Встретимся снова на этом месте. Они двинулись по каждому из трех коридоров. Престо снова включил фонарь; в другой его руке был пистолет. Ходящая Одиноко двигалась вдоль стены на ощупь, с ножом наготове. Лайонел держался за ремень Джека, который остановился, услышав впереди слабое эхо голосов. — Иаков! — выкрикнул Джек. — Отец! — позвал Лайонел. Преподобный услышал в туннеле голоса и резко обернулся на звук. Слишком близко, а предполагалось, что мальчик остановит их. Он вытащил карманные часы: осталось две минуты до того, как Корнелиус подаст сигнал и начнется святое действо. Смех заставил его развернуться к Иакову, хотя тело с трудом подчинялось Дэю. — Кого-нибудь ждешь? — с улыбкой осведомился раввин. Из глубин под ямой донесся протяжный рокот. — Можно сказать и так. — Преподобный улыбнулся. Фрэнк поднял руки вверх, Канацзучи наставил винтовку ему в спину. Черт возьми, может быть, черная одежда Молота сойдет на расстоянии за их униформу и им удастся подобраться поближе. Потому что, если не удастся, все остальное уже не будет иметь значения. Они двинулись по насыпи к пулемету, когда первый чернорубашечник заметил их. Предупреждение распространилось по шеренге и достигло пулеметного расчета прежде, чем это могли сделать они. И тут из-за угла церкви вышел Корнелиус Монкрайф. — Две минуты! — выкрикнул он. Двое чернорубашечников вытащили засов из скоб на дверях. Створки распахнулись, и пулеметчик направил ствол внутрь. В этот момент Корнелиус увидел направлявшихся к нему Фрэнка и Канацзучи и двинулся им навстречу, на ходу вытаскивая пистолет. Оленья Кожа прикинул, что они должны сойтись как раз напротив пулемета, заодно отметив, что пулеметная лента заправлена и оружие снято с предохранителя. — Что это за чертовщина? — спросил Корнелиус. — Один из незваных гостей, — пояснил Канацзучи. — Привет, Корнелиус, — произнес Фрэнк. — Помнишь меня? Корнелиус воззрился на него, брови изогнулись, как гусеницы. Затем Макквити увидел, как сузились его зрачки, а рука стала поднимать пистолет. — Придурок! — бросил Фрэнк, мгновенно вскидывая кольт. Шесть выстрелов прогремели почти одновременно, и шесть пуль выбили кровавый круг вокруг сердца врага. Канацзучи, развернувшись, разрядил винтовку в людей у пулемета, убив троих, и, прежде чем бойцы в линии по обе стороны успели отреагировать, выхватил «косца» и бросился в атаку на правый фланг. |
