поверхности,  ощетинившейся  острыми пиками,  вниз, к  гигантским  кратерам,

вниз, к печальным  и скудным равнинам; вниз, к  океанам, не знавшим ни капли

влаги; вниз, к свету и мраку, к холоду и безмолвию, к жизни или смерти.

     Пальцы Нибела вновь затанцевали над пультом. Рывок,  еще рывок... Блейд

чувствовал, как желудок начинает подпирать  гортань. Звезды бешено плясали в

иллюминаторе, пол под ногами содрогался, полумрак в кабине словно стал гуще,

заволок стены  темным  покрывалом, прильнул к самому лицу.  Теперь  короткие

сильные  рывки  следовали один  за другим; Нибел  тормозил, резко  сбрасывая

скорость. Внезапно он навалился на какой-то рычаг, и кабина сотряслась.

     -- Эй, мастер  мягкой  посадки!  -- Блейд  заставил себя улыбнуться, --

Похоже, ты правишь прямо к дьяволу на сковороду!

     -- Не беспокойся за  свою  задницу, командир! -- Нибел, сам похожий  на

дьявола, яростно оскалился. -- Развернулись консоли. Мы приближаемся!

     Вниз,  вниз,  вниз...  Крохотный  кораблик  выбрасывал  огненные струи,

пытаясь,  словно  живое  существо,  избежать  гибели.  Вниз,  вниз,  вниз...

Двигатели теперь грохотали непрерывно, сражаясь с притяжением планеты, такой

маленькой для  обитателей далекой  Земли  и такой огромно-необъятной вблизи.

Вниз,  вниз,  вниз... Звезды  холодно взирали  на полый  стальной  конус, на

ничтожную молекулу, теплую и живую,  что  безрассудно стремилась  к каменной

равнодушной тверди.

     Вниз, вниз, вниз...

     --  Расслабься,  командир!  --  прокричал  Нибел.  --  Мы  уже  близко!

Расслабься! И смотри, не прикуси язык и не испачкай пеленки!

     Внезапно облако пыли взметнулось вверх, окутало  челнок,  серым  языком

лизнуло  выпуклое  стекло  оконца,  скрыв  звезды.  Двигатели  ревели словно

дивизион гаубиц,  вибрация  заставляла стискивать  зубы. Удар! Грохот, лязг,

резкое раскачивание кабины... Потом -- тишина.

     --  Прибыли! -- Нибел  вытащил платок и принялся вытирать потное  лицо,

поглядывая в иллюминатор. -- Похоже,  с  тебя фартинг, командир, -- радостно

объявил он.

     --  Это  ты называешь  мягкой  посадкой? --  Блейд потянулся,  разминая

мышцы, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом.

     -- Всякая посадка --  мягкая,  коли ты  остался цел,  --  с философским

спокойствием заметил второй  пилот.  --  А  я за пятнадцать лет  службы  под

звездно-полосатым не угрохал ни одной машины... Как говорила крошка Лили, --

добавил он, помолчав, -- дуракам -- счастье.

     -- Это твоя вторая? -- поинтересовался странник.

     --  Нет, четвертая...  вторую  звали  Лин, и она сбежала от  меня через

месяц, одарив лишь каплей женской мудрости...

     Они  сидели, отходя от  страшного  напряжения, блаженно  улыбаясь  друг

другу,  испытывая наслаждение  от  тишины, покоя, легкости  во всем теле  --

именно легкости, а не того чувства  бесконечного  падения, которое порождала

невесомость.