Он снова позвонил. Снова никто не брал трубку.

   Если допустить, что Немой собрался не просто так вернуть подавитель Родине, а решил поторговаться за него, выпросить деньжат или какое-нибудь нейтральное гражданство с недвижимостью и деньжат в валюте, то он не стал бы так шуметь на весь белый свет. Он бы избегал всяких там журналисток, огласки, шумихи. Он бы дал знать о себе тихо. И так же тихо поставил условия, зная, что эти условия тихо и неукоснительно будут выполнены. Потому что тайну Немой притащил великую. Притащи он эту тайну японцам или американцам, всю жизнь ноги бы ему мыли и воду пили. Это помимо предоставления всяких материальных благ.

   Тайна эта была еще весомее от того, что машинка существовала в единственном экземпляре, институт, ее создавший, давно выпускает какие-то кастрюли-скороварки или в лучшем случае какие-нибудь одноразовые шприцы. Люди, создававшие «ГП-1», кто помер, кто перебивается в поисках работы на родной земле, кто уехал за кордон, унеся только малую толику секрета, которая без остальных компонентов ничего не стоила. Были, конечно, чертежи и технологические описания. Но их концы терялись где-то в недрах секретных архивов, в которых сам черт ногу сломит. А даже если документы найти, понадобятся еще годы и годы, чтобы создать второй подавитель. Уж больно много в него было всунуто, как сейчас говорят, эксклюзивных технологий, ноу-хау, чтобы можно было все это вот так просто повторить.

Но Немой не собирался продавать машинку.

   Стало быть, он хотел честно вернуть ее стране. Но в таком случае тем более чего он прячется? Нет, Чернов ничего не мог понять.

И вдруг трубку подняли.

— Да.

— Это Нателла Вениаминовна?

— А вы кто, простите?

   — Моя фамилия Чернов. Я заместитель полковника Савелова.

— Очень приятно. А я заместитель капитана Немого.

   — Нателла Вениаминовна, что происходит, где сам капитан?    -

   — Капитан не здесь, — уклончиво ответила Нателла. — Вы что-нибудь хотите ему передать?

— Я?! Ему?! Я думал, это он мне что-нибудь передаст.

   — Странно, — сказала Нателла, минуту помолчав. — Он ждет ваших предложений, — сделала она ударение на слове «ваших».

   — Ясно, — сказал Чернов. — Я подумаю и перезвоню вам в течение часа.

— Нет, в течение пяти минут.

Трубку повесили.

   Ну, теперь все стало на свои места. Немой все-таки хочет торговаться. А журналистка, конечно, его любовница, она шуметь не станет.

И что же можно предложить капитану?

— Алло, Нателла Вениаминовна?

— Здравствуйте, Валентин Демидович.

   — Наконец вы ответили. Видите, я выполнил все ваши условия. Что дальше?

— А дальше условия будете предлагать вы.

   Этот разговор случился через минуту после того, как Чернов положил трубку.

— Сколько у меня времени?

— Пять минут.

   Нателла положила трубку и тут же подняла ее снова. На сей раз звонил капитан.

   — И Чернов, и Савелов здесь, — отрапортовала Нателла.

— Что с условиями?

— Оба пока думают.

— Дальше вы знаете, что делать?

— Да. Перезвоните мне через семь минут.

   Они встретились в условленном месте. У всех были плохие новости.

Кирюха, узнав о гибели Козлова, словно оцепенел.

   — Все, мы проиграли, окончательно и бесповоротно проиграли, — скрипел зубами Немой. — Они выйдут на связь через четыре минуты, а у нас нет ничего, ничего.

   — Прекрати! — гаркнул вдруг на него Турецкий.