Соответствующие агентства уделяли серьезное внимание изучению психологии масс, управлению массами, психологии армий (см. главы «Изменение критериев и стандартов „допустимого" в науке. Сравнительный анализ лицемерия ученых и лицемерия политических и религиозных деятелей разных культур», «Результаты секретных исследований в военных исследовательских учреждениях и влияние их на гражданскую науку»).

Все правительства сознавали проблемы, в которые уткнулись носом, и большинство из них привлекало к решению возникших задач экспертов из разных отраслей, в частности, специалистов по контролю численности населения.

В конце декады города стонали от бесчинств мелких молодежных банд, «бессмысленно» крушивших все вокруг. Как будто в процессе детской игры, банды жгли, грабили, убивали, разрушали все, что попадалось под руку.

Наиболее очевидным средством казалась милитаризация. Росла численность полицейских сил, ужесточались наказания, переполненные тюрьмы трещали по швам. Эти изменения служили предвестием чего-то еще более мрачного, хотя жизнь общества уже в значительной степени изменилась; старики, кряхтя, вспоминали минувшие дни, когда еще можно было найти для проживания относительно спокойную улочку, а войны гремели где-то в другом месте или, по крайней мере, начинались и заканчивались, оставляя промежутки для нормальной жизни, для иллюзии нормальной жизни.

Но у правительств просто не было возможности тешить себя иллюзиями. На них давили массы молодых людей, не имеющих работы и вследствие недостаточного образования обреченных на праздность. Число их перевалило за некую критическую точку, и насилие затопило уже не только города, но и целые страны. Кочующие банды не знали границ между городом и деревней, презирали они и государственные границы.

Единственным путем решения проблемы было заставить воров ловить воров. Максимально возможное количество этих поджигателей, убийц, грабителей привлекалось в военизированные организации. Им выдавалась форма, они становились блюстителями порядка.

Армии живут по своим законам. Личность, втиснутая в форму и в рамки коллектива, тем более, армейского, перестает быть личностью. Массе, обезличенной формой, тоже нужно предоставить какую-то возможность деятельности, иначе она начнет действовать самостоятельно с непредсказуемыми последствиями, с точки зрения власть имущих гораздо худшими, чем такие мелочи, как воровство, грабеж и убийства мирного населения. В качестве паллиатива догадались создать как можно большее количество армий, одетых в разную форму и выполняющих различные функции. Эти армии поощрялись к соперничеству в разных более или менее безобидных формах, в основном, на маневрах и в спортивных играх.

Но подпирали новые и новые миллионы. Все большая доля полезного продукта планеты расходовалась на содержание армий. Их надо было кормить, одевать, обогревать — и все это за счет населения. Гражданская жизнь превращалась в малозначащий придаток. Расширялся разрыв между молодыми — в форме или рвущимися надеть форму — и старыми, даже не пожилыми, даже и совсем не пожилыми. Те, кто постарше, превращались в какой-то общественно незаметный прах.

Венчал структуру привилегированный класс администраторов, манипуляторов и экспертов в форме и без таковой. Эти люди преодолевали национальные барьеры, координировали действия в международном масштабе, сближаясь между собой и все больше отрываясь от национальных низов.

Кроме одетых в форму, обезличенных толп малограмотной молодежи имелись и специализированные армейские группы, которым уделялось особое внимание. Они формировались из лиц, проявляющих склонность к насилию, к убийству, имеющих опыт участия в боевых действиях Развитие техники упразднило необходимость в массовых армиях старого типа.

Не блистая грамотностью и общей образовательной подготовкой, так называемые армии юных отличались достаточно высокой профессиональной натасканностью, а особое внимание уделялось их психологической подкованности.