– Ты не умер, – уточнил Директор. – Ты пропал без вести. Когда выйдет положенный в таких случаях срок, то по решению суда тебя признают умершим. Но сейчас ты без вести пропавший. Тебя беспокоит твой статус?

– Да не особенно... Лучше быть пропавшим без вести, чем сидеть в тюрьме. Или быть мертвым по‑настоящему.

– Логично. Думаешь о семье?

– Бывает. Но я понимаю, что для них тоже лучше, если я... Если меня...

– Действительно, для них так лучше. А семья – это...

– Мать. Сестра погибла.

Директор кивнул. «Сестра погибла» – это было практически все, что знал Белов о гибели своей сестры. Все, что ему рассказали. Сам Директор знал чуть больше, а больше всех знал Дюк. И он реагировал на эту тему даже болезненнее, чем сам Алексей. У него были для этого свои основания.

Алексей Белов не знал подробностей смерти сестры, но он знал другие подробности. Он знал, как погибли люди, организовавшие смерть Алены Беловой. Здесь самым информированным человеком был Лапшин, поскольку именно он ездил в родной город Белова, имея при себе список из четырех фамилий. Когда Лапшин закончил дела, трое из четверых были мертвы. Последняя из списка, женщина, оказалась под следствием, потом была осуждена и умерла от несчастного случая в зоне. Но Лапшин уже не имел к этому никакого отношения.

Лапшину позволили изложить Алексею кое‑какие детали, и он осторожно сделал это. Белов не мог поехать на похороны сестры, и ему оставались лишь эти детали исполненной мести. Лапшин не знал, легче ли стало Алексею после его рассказа. Директор знал. Не стало.

Смертью Алены Беловой многое закончилось, с Алены многое и началось. За четыре месяца до этого разговора с Директором, когда Алексей и понятия не имел о существовании Директора, Конторы и серого высотного здания, Белов вернулся из армии домой. Его ждала обычная жизнь в обычном городе, такая жизнь, в которой, с одной стороны, нет ничего замечательного, но, с другой стороны, нет никаких особых забот и катаклизмов. Большинство людей живут этой жизнью и не жалуются. Но Алексей разминулся с этой обычной жизнью. Он свернул в сторону, и причиной тому была младшая сестра Алена.

Мать и сестра – вот, пожалуй, и все, чем дорожил тогда Алексей. Но ими он дорожил по высшей категории. И когда он узнал, что сестру избил и пытался изнасиловать сын милицейского полковника, то даже не задумывался о своих действиях.

В свою очередь, полковник Фоменко тоже не задумывался, когда узнал, что его сын жестоко избит. Так началось противостояние Алексея Белова и полковника Фоменко. Каждый стоял на своем, и каждый делал то, что считал должным. Алексей находил Фоменко‑младшего везде, где бы его ни прятали, и снова сводил счеты, разбивая кулаки о насмерть перепутанное лицо. Полковник отправил на охоту за Алексеем и милицию, и знакомых бандитов. При всем упрямстве Алексея исход поединка был предрешен, если бы не один неожиданный фактор.

Свидетелем этой маленькой войны стал Дюк, заехавший в город по делам службы. У Дюка в данном деле возник собственный интерес, и в результате война Белова и полковника Фоменко завершилась неожиданным исчезновением обоих противников.

Если полковник Фоменко исчез в направлении близлежащего лесного массива, где и остался с пулей в голове, то Белова судьба в лице Дюка увлекла гораздо дальше.

Дюк вывез Белова в Москву и предложил ему весьма неожиданный выход из ситуации. Вместо того чтобы всю оставшуюся жизнь скрываться от розыска (а теперь Белова заочно подозревали и в убийстве полковника), Алексей мог начать новую жизнь.

Жизнь сотрудника секретной службы, которую Дюк, Бондарев и прочие запросто именовали Контора. Секретной службы, которая была неподконтрольна правительству, которая не была ограничена законами и границами, для которой существовал лишь один приоритет – безопасность нации.