Чтобы воскреснуть в новом качестве, Алексей должен был формально умереть и пройти своего рода чистилище – тест на пригодность к работе. Он справился с этим тестом, он выдержал все испытания, но пока Алексей выполнял свое первое задание для Конторы, повредившаяся в уме вдова полковника Фоменко добилась ареста сестры и матери Алексея, а затем отправила в следственный изолятор наемного убийцу, чтобы поквитаться за мужа.

Поэтому день первого успеха Белова был и днем огромной потери. Вероятно, тогда он окончательно понял, что возврата к прошлой жизни не будет уже никогда. Алексея отделяли от родного города не только сотни километров, но и кровь сестры. Это был непреодолимый барьер.

И когда Директор смотрел на светловолосого молодого парня, который не знал, куда деть руки, и который задавал наивные вопросы – и который при этом мог убивать и мог быть неутомимым преследователем, – то Директор видел перед собой не просто человека, но человека Конторы.

– Все же интересно, – говорил Алексей. – Люди работают в Конторе, когда им тридцать, сорок... Ну, пятьдесят. Потом‑то они, наверное, уже не нужны. Они что, выходят на пенсию?

– Нет, мы их убиваем, – сказал Директор. – Чтобы не разболтали наших секретов, когда совсем впадут в маразм.

– А серьезно?

– Серьезно – у меня нет ответа на этот вопрос. Заходи лет через десять.

– То есть?

– Я самый старый человек в Конторе. Мне пятьдесят один. Я не знаю, что со мной будет через десять лет.

– То есть?

– Что?

– До вас... Я имею в виду, раньше... Что, никто не доживал до шестидесяти лет?

– Тебя это пугает?

– Вообще‑то нет.

– Ну и хорошо. В любом случае, тридцать лет в запасе у тебя еще есть. А это такая прорва времени, можешь мне поверить...

Алексей закивал, соглашаясь с Директором, а Директор в этот момент почему‑то вспомнил историю, рассказанную Бондареву Черным Маликом, – про девяносто второй год и про поездку в провинциальный российский город. Соседство жизнерадостной белобрысой физиономии и темного жестокого воспоминания пробудило в Директоре подспудную тревогу, словно в свое окно он увидел движущееся в сторону здания Конторы черное грозовое облако, накрывающее город огромной ладонью.

Позже, у себя дома, включив на разные каналы все пять телевизоров, которые играли роль рассеивателей тишины и покоя в его большой квартире. Директор проанализировал свои эмоции и понял: история Черного Малика была близка к истории Алексея, точнее, к истории его сестры. В обоих случаях речь шла о жестком и бессмысленном пренебрежении чужой жизнью, и в обоих случаях невинные умирали первыми и умирали страшно. Это походило на негласное неправильное правило, на котором держится мир.

Директор поправил фотографию жены на полке книжного шкафа и подумал, что сам‑то он в таком случае будет жить долго и тихо умрет во сне.

4

Алексей нашел Дюка в Комнате с окном. Так назывался большой полукруглый зал, во всю стену которого было нарисовано окно. Оно было совершенно как настоящее, как будто с рекламного плаката производителя пластиковых окон по немецкой технологии. За стеклами виднелось бледно‑голубое море, сливающееся на горизонте с небом, и Алексей поначалу подумал, что расписанная стена должна играть успокаивающую роль. Но потом он заметил деталь, которая сводила на нет всю эту морскую тишь и гладь. Одна из створок окна была закрыта неплотно, оставляя небольшую щель, и в этой щели не было никакого моря и никакого неба, там была абсолютная и убийственная в своем абсолюте чернота.