Бондарев врезал по нему короткой очередью с бедра – Крест взвизгнул от боли, оставил на стене кровавый след, но уже миновал Бондарева и мчался к своей цели, вперед.

Бондарев вскинул автомат, но побоялся зацепить Настю или майора. Он крикнул:

– Настя!!!

Однако Настя – или это показалось утомленным глазам Бондарева – обернулась даже чуть раньше его крика. Крест мчался на нее, и в те немногие секунды, что оставались до столкновения, Бондарева потрясли глаза Насти. Она смотрела на приближающегося убийцу, и страха в ее зрачках было столько же, сколько у пассажира метро, наблюдающего, как поезд подходит к платформе.

Потом они столкнулись, и Бондарев, будучи не в силах ничего изменить, мог лишь слышать короткие вскрики боли.

Он различил три голоса.

Глава 44

Каждому свое

1

Маятник юркнул в лифт первым, а последним из его людей шел Большой Лева – вот ему‑то и разрубило плечо автоматной очередью. Лева с воплем крутанулся на месте и этим кручением убил себя: вторая очередь через распахнувшийся чердачный люк снесла ему полголовы. Большой Лева рухнул, перегородив путь к лифту.

Морозова дернула Лену назад, потом перевернула тело одного из мертвых парней Маятника, вытащила из кармана его куртки пистолет, проверила обойму.

В этот момент сверху снова дали короткую очередь, от которой из ковровой дорожки полетели клочки. Морозова взвесила пистолет в руке, прицелилась и дважды выстрелила в сторону люка. Обмен любезностями состоялся.

– Что в тебе такого ценного, что за тобой присылают вертолет? – поинтересовалась она у Лены.

– Во мне ничего. Я всего лишь гарантия одной сделки, но, видимо, плохая гарантия...

– Что за сделка?

– Эти люди должны урегулировать все мои проблемы с Маятником и с Леваном. А взамен им должны передать одну вещь.

– Какую вещь?

– Не знаю. Женя не сказал. Они договаривались по телефону.

– Наверное, ценная вещь. И куда Женя за ней поехал?

– В Ростов, я думаю. Он сам из Ростова.

– Фамилия?

– Мезенцев.

– Возраст?

– Тридцать... пять? Или что‑то около этого.

– Лапша, срочно пробей инфу на Евгения Мезенцева, – скомандовала Морозова. – Год рождения с шестьдесят восьмого по семьдесят второй. И если там есть Бондарев, пусть бежит сюда. Потому что тут уже десант высаживают!

– Это вы с кем разговаривали?

– Сама с собой. Так что твой Женя? Когда он должен был приехать? – Морозова разговаривала и держала на прицеле люк. Там пока наступило затишье.

– Он уехал почти месяц назад. Один раз позвонил, еще с дороги... И все. Мне нельзя было уходить из гостиницы, он ведь мог позвонить сюда. Но я ждала, ждала, и ничего не происходило. Никто больше не позвонил, и никто не приехал. Я не знаю, что случилось.

– Сейчас разберемся, – обнадежила ее Морозова. – Это как раз мое любимое занятие. Я очень не люблю непонятных событий, а у тебя целая куча такого добра. Так дело не пойдет...

Раздался внезапный металлический грохот, и Морозова озабоченно почесала стволом переносицу. Эти уроды наверху что‑то делали, но вот только что?

– Лапша, мне не помешала бы сейчас моральная поддержка пары стволов, – сказала Морозова.

Потом она вдруг замерла на миг, посмотрела на пистолет в своей руке, на Лену и негромко поинтересовалась:

– Ты не обидишься, если я сделаю вот так?

И она приставила ствол к виску дочери Генерала.

2

Бондарев различил три голоса.