Майор Афанасьев сползал по стене вниз, зажимая руками живот и кривя рот в гримасе боли, которую он тщетно старался удержать в себе.

Крест отлетел от него назад так, словно был резиновым мячиком, ударившимся пол. Его развернуло на сто восемьдесят градусов, и Бондарев увидел, что на его сером свитере, посреди груди, темнеет размашистая буква Z, а точнее – три линии, похожие на эту букву. Бондареву на миг показалось, что эти линии дымятся, но ручаться бы за это он не стал, зато он поручился бы за то, что на теле Креста под свитером кровоточат точно такие же три линии. И это очень больно. Но кричал Крест все же в первую очередь не от боли, а от изумления и разочарования.

За его спиной Настя опускала дрожащие руки, которые несколько секунд назад резко взметнулись, чтобы отшвырнуть Креста.

– Пап... – прошептала она и наклонилась над Афанасьевым. – Ну зачем же ты...

Бондарев вскинул автомат, ловя ноги Креста на прицел, но тот уже пришел в себя и отпрыгнул в конец коридора, закрывшись Настей и майором. Он не думал убегать, он вытер нож о рукав свитера, поймал взгляд Бондарева и крикнул ему:

– Я все равно сделаю это... Ты мне не помеха!

Бондарев подумал, что Крест все еще не понимает, что главная опасность для него сейчас – это не Бондарев с автоматом.

Тем не менее Бондарев сказал:

– Постой‑ка. Ты кое‑что забыл. У меня есть одна вещь, которая тебе очень нужна.

Крест посмотрел на склонившуюся над отчимом Настю – девушка, казалось, совсем не обращала внимания на происходящее вокруг. Ее спина выглядела очень уязвимой, и Крест легкомысленно почувствовал себя хозяином положения.

– Что я забыл? Что за вещь? – спросил он.

– Твои кошки. Разве ты не хочешь узнать, что с ними?

Это был удар под дых.

– Ты!!! – Лицо Креста исказилось, как будто он только что столкнулся лицом к лицу с такой подлостью и низостью, о которой раньше и догадываться не мог. – Да как ты...?!!!!

– Я сложил их в мешок, мешок завязал, сверху присобачил гранату и натянул леску – если кто‑то неправильно войдет в комнату, то мешок так рванет, что шерсть будет по всему району летать...

Крест глубоко вдохнул, будто собирался нырнуть.

– Где они?! Куда ты их дел?!!

– Три шага назад.

– Где они?!

– Три шага назад.

– Я тебя предупреждаю, если ты что‑нибудь...

– Еще шаг...

– Предупреждаю...

– Еще...

– У нас с тобой будут личные счеты, а это...

– Еще.

Крест вытянул руку с ножом, указывая лезвием в глаза Бондареву. Неизвестно, что он этим хотел сказать, потому что одновременно он сделал еще один шажок назад, и Бондарев сказал:

– Все.

В эту же секунду Лапшин треснул Креста рукояткой пистолета по затылку. Крест не упал, и Лапшин ударил его снова, вырвал у него нож из руки, подсек ноги, подтолкнул – и только после этого Крест рухнул наземь.

– Что это за квазимодо такое? – поинтересовался Лапшин.

– Это он Белова порезал.

– А чего ж ты с ним церемонился? Мог уж давно засадить ему в башку полрожка...

– Его башка ценнее, чем ты можешь представить.

– Да ну? Я многое могу себе представить...

– Тогда представь, что это брат Крестинского.

– Что?!

– Наукой еще не доказано, но есть такая версия... Поэтому Чердаку он нужен живой.

– Пусть будет живой. А что это у него на свитере? Кто это его разрисовал?

– По‑моему, я уже видел такой след, – проговорил Бондарев, всматриваясь в то ли прорезанную, то ли выжженную букву Z.