– Не надо этого делать, – сказал высокий запинающийся голос. – Вы убьете всех нас. Я имею в виду меня и девушку. Тех, кто невооружен.

И тут Морозова поняла, что уже слышала этот голос. И странное нагромождение событий и совпадений получило еще одно необъяснимое дополнение. Морозова пожалела, что так никогда не узнает, как же все это было одно с другим повязано, какой такой хитрой извилистой нитью...

– Ты же раньше был с Леваном Батумским, – сказала она, не оборачиваясь, рыжему Мише. – В Дагомысе, прошлым летом.

– Было такое, – признал Миша. – Но...

Его оборвал настойчиво‑вежливый голос:

– Брось ствол. Отпусти девушку. Сделай два шага назад. И никто не пострадает. Наверное.

И в этот момент, когда Морозова меньше всего этого ждала, микродинамик в ее ухе ожил, и серьезный голос Исы произнес:

– Ты запрашивала про Мезенцева Евгения. Есть информация. Мезенцев Евгений Петрович погиб две недели назад в Ростове. Обстоятельства выясняются...

– Это ты очень вовремя, – вслух сказала Морозова и бросила пистолет. – Мне это сейчас очень поможет. Может, теперь меня и не убьют – ведь обмен не состоится, да? Раз Мезенцев мертв, то обмена не будет? Ведь так?

Она сказала это, и неподвижная композиция, которую представляли шесть человек в коридоре шестого этажа, мгновенно развалилась.

4

Лена Стригалева повернулась к Морозовой и едва не вцепилась ей в горло – в этот момент она напоминала ожившего мертвеца, у которого на всем лице лишь огромные, наполненные болью глаза почему‑то оставались живыми.

Морозова, будто не ожидая этого резкого движения, подалась назад, не удержалась на ногах и со всего размаху грохнулась на пол.

Один из автоматчиков бросился вперед и схватил Стригалеву за плечо, рванул к себе, но Лена высвободилась и снова подалась к Морозовой с немым вопросом в зрачках...

– Миша? – настороженно спросил вежливый голос за спиной Морозовой, и она поняла: пора.

Морозова выдрала из прикрепленной к щиколотке кобуры маленький револьвер и влепила две пули в верхнюю часть груди автоматчику. Второй стрелок отскочил назад, вскинул оружие, но Морозова выстрелила ему в колено. А потом пуля ударила ей в плечо, и Морозова свалилась лицом в пыльную ковровую дорожку.

– Сука. – Вежливый голос огласил собственную эпитафию Морозовой. Потом короткостриженый сухопарый мужчина, чей ежик изрядно подкрасила седина, попытался левой рукой поднять рыжего Мишу, но у него это не вышло. Один автоматчик лежал мертвым, второй сидел на полу с простреленным коленом и, судя по всему, собирался вот‑вот рухнуть в обморок. Посреди коридора стояла Лена Стригалева, не столько напуганная, сколько потерянная.

Обладатель вежливого голоса, седого ежика и «вальтера» понял, что ситуация выходит из‑под контроля. Он выпустил Мишину руку, снял с пояса рацию и сказал:

– Снижайся. У меня тут потери, так что давай пару человек вниз, чтобы загрузиться...

Потом он озабоченно посмотрел на рыжего Мишу, который, скорчившись, сидел у стены и раскачивался, словно в трансе.

– Миша? Ты в порядке?

– Не понимаю, – пробормотал Миша. – Я не понимаю... Все вдруг изменилось...

– Что там еще изменилось? – недовольно спросил седой и на всякий случай ухватил за руку Стригалеву. – Стой спокойно, – сказан он ей. – И все будет хорошо.

– Но она сказала, что Женя погиб, – возразила Стригалева. – Как же?.. Что же будет?..

– Это она специально. – Седой с неприязнью посмотрел на лежащую Морозову.