понимала только одно: нужно уехать отсюда до того, как Джек все узнает,

постарается остановить и тем самым разрушит и

свою и ее жизни.

   Он все понял, как только открыл дверь. У Молли был совершенно обескураженный

вид. Джек постоял немного,

восстанавливая дыхание и собираясь с мыслями.

   - Она уехала, - сказала Молли, закашлявшись, и вручила ему простой белый

конверт. - А кошечку оставила в своем

номере, сказала, что хочет, чтобы та жила с вами. Мне так жаль, Джек.

   Он сел в кресло, чувствуя себя простофилей, которого обвели вокруг пальца.

Несколько раз за эту неделю ему приходила

мысль, что Эбби может испугаться и сбежать. Но после такой ночи...

   Больнее всего было то, что Эбби уже, как казалось Джеку, полностью ему

доверяла.

   Не обращая внимания на Молли, он медленно вскрыл конверт.

   Джек!

   Не понимаю почему, но я просто не могу этого сделать. Пожалуйста, не пытайся

меня вернуть. Но знай, что

воспоминания о неделе, проведенной с тобой, я никогда никому не отдам ни за

какие сокровища.

   Я действительно люблю тебя.

   Эбби.

   Он сидел, уставившись на записку, до тех пор, пока боль не начала немного

отпускать. Потом сообразил, что Молли

наблюдает за ним.

   - Как вы собираетесь поступить, Джек?

   - Я должен уважать ее волю и, следовательно, не стану ее догонять. Во всяком

случае, не теперь.

   - Что поделаешь!

   - Пойду перенесу Каллисту к себе в комнату.

   - Не беспокойтесь, я сама это сделаю! Идите к себе, примите горячий душ и

начинайте разрабатывать план ее

возвращения!

   - За это вы заслуживаете хотя бы круассана, - сказал Джек, открывая белый

бумажный пакет. - Вам с шоколадом или

с миндалем?

   Не отъехав и пяти миль от "Погребенного сокровища", Эбби поняла, что

совершила чудовищную ошибку. Наблюдая, как

очертания дома на берегу расплываются - сначала за пеленой дождя, потом в

тумане, - она ощутила, как больно сжимается

сердце.

   Даже Йода, неунывающая Йода, умевшая во всем видеть светлую сторону, смотрела

на нее осуждающе и скулила,

свернувшись клубочком в клетке, стоявшей на сиденье рядом.

   - Я не могла этого сделать, - виновато пробормотала Эбби. - И приняла

единственно верное решение. Я бы испортила

все дело, ему в конце концов пришлось бы искать мне замену, и это отравило бы и

наши взаимоотношения.

   - Мадам, когда, вы сказали, улетает ваш самолет? - спросил водитель.

   Это был чисто выбритый молодой человек лет двадцати восьми - вероятно, один

из тех тысяч мужчин и женщин,

которые днем работали в самых разных местах, а по ночам писали сценарии или

читали их, готовясь к кинопробам.

   - В десять.

   - О, у нас еще масса времени, - сказал он, посмотрев в окно. - Тем более что

из-за тумана рейс могут задержать.

   - Ничего. Я подожду в аэропорту.

   Йода продолжала жалобно скулить.

   - С собачкой все в порядке?

   - Да, абсолютно.

   - Вам разрешают брать ее в салон?

   - Иначе я бы ее с собой не возила.

   С болью в сердце Эбби представила, как Джек возвращается с пробежки с пакетом

круассанов, ожидая найти ее в постели,

а вместо этого получает записку и персидскую кошку.