– Я тоже так думаю, – сказала Флинн после долгой паузы.

Никто из них не заметил, что принтер остановился. Брэдшоу их слышала.

– О нет! – ахнула она. Ее глаза наполнились слезами, и вскоре она уже плакала. Флинн села рядом и обняла ее за плечи.

Больше года Брэдшоу работала над самыми тяжелыми случаями в стране, но до сих пор это всегда было для нее чем-то абстрактным. Даже когда она изучала имя По, вырезанное на груди Майкла Джеймса, это были картинки в компьютере, а не реальное тело, на которое она смотрела. Но в эту, оперативную работу она вкладывалась душой и сердцем – как и он. Возможно, даже больше – она была славной, а По – нет.

Прошло больше часа, прежде чем Брэдшоу пришла в себя настолько, чтобы продолжить работу. По чувствовал себя виноватым. Если бы он не настоял на том, чтобы она поехала с ними в Камбрию – а это была именно его идея, – она была бы избавлена от всего этого.

– Вы с Тилли, кажется, неплохо ладите, – тихо сказала Флинн. – Несмотря на этот момент, ты принес ей море пользы, вытащив ее из офиса.

По посмотрел на свою новую подругу. Брэдшоу поправила очки и решительно высунула язык. На ее щеках еще виднелись следы слез. Прядь волос развевалась в воздухе кондиционера. Она выпятила нижнюю губу и сдула прядь, чтобы та не лезла в глаза.

По охватили теплота и желание оберегать. Их разделяло не так много лет, но с точки зрения жизненного опыта – десятилетия. Ее наивность и невинность резко контрастировали с его темной натурой, но во многом они были похожи: они оба были одержимы и оба раздражали людей.

Мысли о Брэдшоу напомнили ему кое о чем. Именно она интерпретировала данные МСКТ, обнаружившие его имя на груди Майкла Джеймса. И его собственная связь с этим делом все еще оставалась неясной. Хилари Свифт была как-то замешана, но По был уверен, что она не узнала ни его, ни его имени. Если она – сообщница Сжигателя, то ее не посвятили в более крупный план. Гэмбл все еще держал детектива, копавшегося в прошлом По, в слабой надежде, что там всплывет имя убийцы. Пока они ничего не нашли.

И По сомневался, что ответ находится в его прошлом. Вплоть до дела Пейтона Уильямса все было достаточно бесспорным. Он посадил за решетку нескольких негодяев, но за последние двенадцать месяцев ни один из них не вышел на свободу. Но… имя По было вырезано на груди третьей жертвы. Это был неоспоримый факт.

А это означало, что они все еще что-то упускают.

По посмотрел на Брэдшоу. Принтер выплевывал документы, но она уже начала прикалывать первые из них к стене. Автоматическое распознавание номерных знаков, или АРНЗ, была самой большой базой данных такого типа в мире. Там будет много информации для поиска.

– Как думаешь, Тилли, когда ты закончишь разбираться со всем этим хаосом? – спросил По, взмахнув руками и жестом обведя все эти стопки и кипы документов.

Брэдшоу приостановила бурную деятельность. По почти слышал мысленные расчеты в ее голове; она не делала догадок.

– Четыре часа тридцать минут, По, – ответила она. – К тому времени у меня будет кое-что, что мы сможем обсудить.

По повернулся к Флинн:

– Думаю, нам нужно рассмотреть другой мотив, босс.

– Я слушаю, – сказала та.

– Мы подозреваем, что люди, внесшие эти шестизначные суммы, платили за убийство своих жертв, да?

Флинн кивнула.

– И если это так, то перед смертью мальчики ужасно страдали.

Она снова кивнула.

– Ну… а если кто-то узнал? – спросил По.

– И ищет некую естественную справедливость?

– Это соответствовало бы жестокости убийств.