Его появление вызвало замешательство. Глаза всех присутствующих устремились на него. Все затаили дыхание и Мышатник с Фафхрдом почувствовали, как задрожали державшие их крепкие руки. Даже на лице Кроваса отразилась тревога.

Явно довольный такой реакцией, Христомило улыбнулся тонкими губами, остановился возле стула Кроваса, и его скрытая капюшоном голова склонилась в легком поклоне.

Кровас, указывая на Мышатника и Фафхрда, резко и нервно спросил:

— Ты знаешь этих двоих?

Христомило утвердительно кивнул.

— Только что они наблюдали за мной одурманенным глазом — сказал он — пока я занимался этим делом, о котором говорил вам, мне бы следовало вспугнуть их, но подобное действие помешало бы моей речи, разбив связь произносимых мною слов с ответом. Один из них — северянин, черты другого говорят о южном происхождении — Товиилис или что-нибудь неподалеку от него. Оба моложе, чем выглядят сейчас. Свободные художники, так бы я их назвал, из числа тех, кого братство нанимает в особых случаях, когда ему нужна особо большая охрана или эскорт. Маскировка их, конечно, весьма неуклюжа.

Фафхрд зевнул, а Мышатник печально покачал головой — таким образом они давали понять, что попытка угадать выглядит весьма жалкой. Мышатник даже бросил быстрый, как молния, взгляд на Кроваса, как бы желая этим сказать, что таинственный лейтенант мог оказаться и его собственным колдуном — Это все, что я могу сказать вам, не заглядывая в их умы — заключил Христомило — Приготовить ли свет и зеркала?

— Пока нет — Кровас посмотрел в лицо Мышатника и сказал: — А теперь говори правду или я буду добывать ее у тебя с помощью магии, а это равноценно смерти. За каким из моих лейтенантов Дневной Мастер приставил вас шпионить? Насколько я понимаю, все ваши разговоры об этом — вранье?

— О, нет! — возразил Мышатник — Мы сообщили обо всех своих действиях Дневному Мастеру, он одобрил их и велел нам шпионить так хорошо, как мы только можем, отмечать каждое движение и каждый шорох и никому ничего не говорить.

— И он не сказал мне об этом ни слова! — рявкнул Кровас — Если это правда, Баннат поплатится за это головой! Но вы врете, не так ли? — Мышатник обиженно посмотрел на Кроваса, а в это время в комнату прошествовал человек. Он двигался неслышно и с большим достоинством, опираясь на золотую палку.

Но Кровас сразу увидел его.

— Ночной Хозяин! — крикнул он. Хромой человек остановился, повернулся и величественно направился к столу. Кровас указал сначала на Мышатника, потом на Фафхрда — Ты знаешь этих двоих, Флим?

Ночной Хозяин неторопливо оглядел каждого по очереди, потом покачал головой в тюрбане из золотой ткани.

— Никогда не видел их раньше. Кто они такие? Шпионы-бродяги?

— Но Флим и не должен нас знать — пустился в отчаянное объяснение Мышатник, чувствуя, что все рушится — Мы вели дела с одним лишь Баннатом.

Флим спокойно сказал:

— В течение последних десяти дней Баннат оставался в постели — приступ малярии. Так что все это время я выполнял обязанности и Дневного Хозяина и Ночного.

В этот момент в комнату торопливо вошли Слевийяс и Фиссиф. На подбородке высокого вора красовался огромный синяк. Голова быстроглазого толстяка была перевязана. Он бросил на Мышатника и Фафхрда быстрый взгляд и воскликнул:

— Это те двое, что напали на нас, отобрали то, что мы взяли у Дженагао и убили сопровождающих!

Мышатник поднял руку, и зеленая бутылка упала к его ногам на темный мрамор. Воздух наполнился гнилостно сладким запахом.

Но пока бутыль падала, Мышатник успел вырваться из рук охранников и с молниеносной быстротой метнулся к Кровасу, подняв шпагу.