Сохраняя невозмутимость, он прошел к столику, пытаясь составить по дороге представление о старшем коллеге. Раньше с Норрисом ему работать не доводилось, он видел его только несколько раз на «файф‑о‑клоках» у Дж., но там ни о чем серьезном не говорили. К тому же, сколько времени прошло…

Волевое скуластое лицо… Длинные серо‑стального цвета волосы, зачесанные назад, открывают высокий «профессорский лоб», прочерченный вертикальными складками, среди которых теряется шрам, – напоминание о застенках «красных», куда Норрис угодил во времена корейской кампании… Зрачки – топазовые, как у хищной птицы или кошки… От таких глаз трудно скрыть ложь, даже в мыслях…

Нет, как бы не маскировался этот человек, его не назовешь ни ничтожным, ни безликим!

Блейд приблизился к столу.

– Приветствую вас, мистер Бартоломью, – обыкновенная фраза, ни пароля, ни отзыва – курьер должен знать агента в лицо. Только вот в этот раз звание курьера было много выше звания агента. Значило ли это, что назревает нечто важное и ничего хорошего, кроме тяжелых трудов, ожидать нельзя?..

– Садитесь, мой друг, садитесь. – В голосе – никаких эмоций, сталь при температуре абсолютного нуля. – Сейчас подадут ленч.

Подошел официант – на этот раз без «беретты».

– Две яичницы с беконом, кофе, бренди… – выбора Блейду предоставлено не было.

Официант исчез столь же внезапно, как появился, а Норрис встал, подошел к парапету и махнул рукой, жестом давая понять молодому разведчику, что тот должен присоединиться к нему. Ричард с тоской огляделся, понимая уже, что официант будет ждать, пока они не кончат деловую часть беседы. Учитывая ранг курьера, ему ничего не оставалось, как примириться с этим и разговаривать на трезвую голову и пустой желудок.

Норрис долго вглядывался в туманный купол смога, повисшего над городом, потом достал, не предлагая Блейду, сигарету, оторвал фильтр, щелчком послав его в путешествие на далекий асфальт мостовой, и глубоко затянулся.

– Блейд, вы сколько работаете на Востоке? – полковник, казалось, сознательно игнорировал конспирацию – впрочем, кто их мог услышать на стометровой высоте? Поэтому Ричард решил ответить тем же:

– Полтора года, мистер Норрис.

Тот небрежно кивнул, словно подчеркивая ничтожность этого срока.

– Здесь надо провести десятилетия, чтобы понять, что истина действительно открывается через созерцание.

Достойного ответа у Блейда на этот раз не было, и он только пожал плечами.

Полковник докурил, чуть не обжигая губы, и вдруг, без всяких предисловий, спросил:

– Что помнишь о Саванне? Быстро!

– Штат Джорджия, США, сто тридцать тысяч жителей, судостроительный завод, транспортное машиностроение, химическое производство, океанографический институт, корабельный музей, порт, завод по обогащению ядерного топлива… – без запинки выпалил Блейд.

– Молодец, не забыл, – Норрис соизволил усмехнуться. – Я, кстати, и половины не знаю… Масштабы производства завода помнишь?

– От десяти до двенадцати тонн плутония в год.

– По последним данным – до пятнадцати. А что можно сделать из четырех килограммов плутония?

– На «Толстяка» ушло восемь…

– Это не ответ.

– Одну или несколько бомб общей мощностью около ста килотонн.

– Так вот, мой мальчик, у кого‑то эти килотонны скоро появятся.

– Русские?

– Ты сдурел? У их такого добра выше крыши.

– Тогда кто же?

– Янки обнаружили, что один из их транспортных контейнеров вместо плутония доверху забит свинцовой дробью.