|
Но английские частные школы для того и предназначены, чтобы люди в них очень быстро взрослели и учились вести себя. В такси он взял меня за руку, и мне это показалось нормальным. В клубе его, кажется, знали. Был приятный полумрак, он заказал нам джин с тоником. На столик, который очевидно был его постоянным столиком, поставили полбутылки джина. Оркестр Мориса Смарта играл очень приятную мелодию. Мы пошли танцевать и сразу попали в такт. Он чувствовал музыку так же как и я. Мне действительно все очень нравилось. Я заметила, как приятно вьются на висках его темные волосы, что у него красивые руки и что, улыбаясь, он смотрит прямо в глаза. Мы пробыли в клубе до четырех утра. Джин был весь выпит, и когда мы вышли на улицу, мне пришлось держаться за него. Он остановил такси. Когда он обнял меня в машине, мне это опять таки показалось вполне естественным. Когда он поцеловал меня, я ответила тем же. От груди я дважды отводила его руку, но потом сочла это ханжеством. Но когда рука его поползла вниз, этого я ему не разрешила. Так же как воспротивилась его попытке положить мою руку туда, куда ему хотелось, хотя все мое тело дрожало от желания подчиниться ему. Наконец, слава богу, мы подъехали к дому. Он вышел из машины и проводил меня до дверей. Мы договорились встретиться еще раз, а он обещал написать мне. Когда мы целовались на прощание, он опустил руки вниз и сильно сжал мои ягодицы. Я все еще чувствовала его руки, даже после того как такси скрылось из вида. Я взглянула на себя в зеркало, висевшее над умывальником. Глаза мои сияли так, словно внутри их были зажжены огоньки, хотя, вероятно, главной причиной был джин. Я подумала: «О, боже! Я влюбилась!» 3. Весеннее пробуждение Нужно очень много времени, чтобы все это описать, а в воспоминаниях все проносится мгновенно. Очнувшись, я увидела, что все еще сижу в кресле, а по УОКО продолжается «Музыкальный поцелуй». И кто то, может быть, даже Дон Шерли импровизировал на тему песни «Как она хороша, не правда ли». Лед в бокале растаял. Я поднялась, подошла к холодильнику и положила в стакан еще несколько кусочков, затем вернулась, снова удобно устроилась в кресле и с удовольствием, не спеша, сделала глоток. Потом закурила и снова очутилась в этом бесконечном лете. Дирек закончил школу. К этому времени мы успели написать друг другу по четыре письма. Его первое письмо начиналось словом «любимая» и заканчивалось словами «люблю и целую». Он главным образом писал сколько очков получил играя в крикет, я о танцах, на которые ходила, о фильмах и спектаклях, которые я видела. Он собирался провести лето дома, и с нетерпением ждал, когда родители подарят ему, как обещали, подержанный «эм джи». Он спрашивал, поеду ли я покататься с ним на этой машине. Сьюзен очень удивилась, когда я сказала ей, что не собираюсь в Шотландию, а хочу остаться в нашей квартире, по крайней мере на какое то время. Я ей ничего не рассказывала о Диреке, и, так как я всегда вставала раньше ее по утрам, она ничего не знала о письмах. Вообще то такая скрытность не в моем характере, но я дорожила своим «романом», так, по крайней мере, я это называла. К тому же «роман» казался мне таким хрупким, что я не хотела говорить о нем, чтобы не сглазить и не разочароваться. Насколько я понимала, я могла стать всего лишь одной из девушек Дирека. Он был такой симпатичный и такой светский, для школьника, во всяком случае, что я даже могла себе представить очередь из девушек высшего лондонского общества, титулованных и одетых в шикарные платья из кисеи, дожидающихся его благосклонного внимания. |
