|
Эти ужасные слова легко слетали у него с языка. Должно быть, он произносил их и раньше в этом своем грязном домике с его располагающей к уединению темнотой. «Ваши имена?» Он вытащил из кармана блокнот и помусолил огрызок карандаша. Он смотрел на Дирека. Дирек произнес, заикаясь: «Э э, Джеймс Грант», – в фильме заглавную роль исполнял Кэри Грант. – «Э э Акакиа роуд, 24, Нетлбед». Хозяин поднял глаза. – В Нетлбед нет никаких роуд. Только Хенли Оксфорд роуд. – Дирек настаивал: «Нет, есть. На окраине, – и неуверенно добавил, – что то вроде переулка». «А ты?» – Хозяин подозрительно посмотрел на меня. У меня пересохло в горле. Я сглотнула слюну: «Мисс Томсон, Одри Томсон. Дом 24». – Я поняла, что назвала тот же номер, что и Дирек, но ничего другого мне не пришло в голову. – «Томас роуд», – я чуть было не повторила «Томсон» Лондон. – Район? Я не знала, что он имеет в виду и беспомощно уставилась на него. – Почтовый район, – сказал он нетерпеливо. Я вспомнила Челси: – «Эс Даблез 6», – тихо произнесла я. Хозяин кинотеатра захлопнул свой блокнот: «Хорошо, убирайтесь отсюда, оба». Он указал на улицу. Боком мы прошли мимо него, он шел вслед за нами, продолжая кричать: – И чтоб ноги вашей не было в моем заведении! Если увижу хоть одного из вас, вызову полицию!" На нас смотрели осуждающие глаза, в спину нам раздались смешки. Я взяла Дирека за руку (почему не он взял меня?) и мы вышли на улицу, где ужасно ярко светили фонари. Не раздумывая повернули направо и пошли вверх по косогору, чтобы как можно быстрее уйти с этого места. Не останавливаясь, дошли до боковой улицы, прошли по ней и медленно направились туда, где на вершине холма, у подножия которого стоял кинотеатр, была припаркована машина Дирека. Дирек не произнес ни слова, пока мы не подошли совсем близко к машине. Тогда он вдруг деловым тоном произнес: «Нельзя, чтобы они узнали номер. Я пойду к машине, выведу ее со стоянки, подберу тебя напротив кондитерского магазина „Филерз“ на Виндзор Хилл. Минут через десять». Затем он отдернул руку и пошел по улице. Я стояла и смотрела, как он шел, высокий и статный, с гордо поднятой головой. Потом повернулась и пошла назад, к тому месту, где параллельно Фарквар стрит какая то небольшая улочка вела к Замку. Обнаружив, что все еще сжимаю в кулаке свои трусики, положила их в сумку. Остановившись под уличным фонарем, я достала зеркало. Выглядела я ужасно. Лицо было белым, с зеленоватым оттенком, а глаза – как у затравленного зверька. На затылке волосы спутались, а губы вспухли от поцелуев Дирека. Меня передернуло «Мерзкая свинья!» Так оно и есть! Я была грязная, униженная, падшая. Что теперь с нами будет? Проверит ли хозяин кинотеатра наши адреса и сообщит ли в полицию? Конечно, кто нибудь, кто видел нас сегодня или в одну из предыдущих суббот, нас опознает. Кто нибудь запомнил номер машины Дирека, какой нибудь маленький мальчишка, который запоминает номера машин для забавы. Всегда на месте преступления находится кто нибудь не в меру любопытный. Преступление? Да, конечно, это одно из самых тяжких преступлений в пуританской Англии – обнаженное тело, непристойное поведение. Я представила себе, что мог увидеть хозяин кинотеатра, когда Дирек поднялся. Ух! Я содрогнулась от отвращения. Но сейчас Дирек ждет меня. Насколько было возможно, я привела в порядок лицо, взглянула на себя в зеркало в последний раз. |
