– А ты что потакаешь этому альбионцу? – возмущался Соколов. – На нем пробы ставить негде. Пригрели его тут Лебедевы, а его гнать надо из института и из страны.

– За что ты так на него? – поинтересовался Борис.

– А за то. Сдается, не зря он тут у нас вертится. Заслала его к нам СИС.

– СИС? Это что такое?

– Ну, Боб, ты даешь! Ты что, с луны свалился? А еще в инязе учишься. СИС – это Сикрет Интеллидженс Сервис, то бишь разведка.

– Что ты говоришь!

– Раз говорю, значит, знаю. Мой папахен мне много о них рассказывал.

И Соколов рассказал, что его отец – сотрудник МИД, специализирующийся по странам Скандинавии, что на летние каникулы он выезжал к нему в Стокгольм, Копенгаген и Осло.

– Так ты говоришь на шведском или датском?

– Немного на шведском. Сейчас изучаю в качестве второго языка. Клевый язык, я тебе скажу. А с Лебедевым ты тоже будь поосторожней. Нечистоплотная личность.

Борис хотел было спросить, почему же тогда он ходит к нему в гости, но постеснялся, отложив вопрос на потом. Соколов тем не менее понравился Борису, и, кажется, его симпатия была взаимной. Они обменялись координатами, и Владимир просил звонить.

Когда он на следующий день сидел на семинаре по истории КПСС, в аудиторию заглянула секретарша из деканата и спросила:

– Зайцев здесь?

– Здесь.

– На перерыве зайди к Олегу Николаевичу.

Олег Николаевич Николаев, известный в студенческих кругах под прозвищем Краб, был заместителем декана по учебной части и иностранным студентам. Прозвище он получил за то, что при ходьбе приволакивал правую ногу, раненную во время войны, и действительно был очень похож на ползущего краба. Впрочем, студенты его любили и прозвище употребляли беззлобно – больше по привычке. Почти всех преподавателей и сотрудников деканата было принято за глаза называть не по именам и фамилиям, а по кличкам.

– Ты что там натворил? – был первый вопрос, с которым Краб обратился к Борису?

– Я? Где? Когда?

– А где ты был вчера вечером?

– В гостях у одного знакомого москвича.

– Надо быть осмотрительней при выборе знакомых. Ну да ладно, я, надеюсь, ты ничего особенного не говорил в гостях?

– Да нет, Олег Николаевич, не говорил.

Краб испытующим взглядом окинул Бориса и подобрел:

– Вот держи номер телефона и позвони по нему сейчас же. – Николаев протянул листок бумажки.

Борис подошел к столу и набрал номер.

– Алло, вас слушают, – взяли трубку на том конце.

– Здравствуйте, моя фамилия Зайцев. Студент второго курса иняза. Мне сказали, чтобы я позвонил…

– Да, да, все правильно. Товарищ Зайцев, вы не могли бы зайти в приемную Комитета на Кузнецком мосту. Мне хотелось бы поговорить с вами по одному интересующему меня вопросу.

– Могу. Когда и во сколько?

– Ну, например, завтра часиков в десять. Ведь после обеда у вас занятия?

– Да. Хорошо. А с кем…

– Меня зовут Анатолий Васильевич. Я вас встречу в приемной.

Анатолий Васильевич положил трубку, и Борис не успел спросить, что за Комитет он имел в виду и где на Кузнецком мосту находится его приемная.

– Ну что, договорились? – спросил Краб.

– Да, только я не совсем понял, куда и зачем я пойду.

– Ну зачем, тебе объяснят, а вот куда… Ты что, никогда не видел бюро пропусков и приемную КГБ?

– Кэ Гэ Бэ э э?

– А ты что думал? Комитет по решению сексуальных проблем? – Краб был доволен своей шуткой, заимствованной, кажется, у Ильфа и Петрова, и расхохотался. – В том то и дело, милый, что тобой интересуется КГБ!

Об этой таинственной организации он слышал пару раз и краем уха и понял, что она занимается всякими врагами народа и ловит иностранных шпионов.