– (Ага, яблоко от яблони недалеко падает!) Вы шотландец?

– Да, именно так.

– Ну что ж, я вас слушаю.

Солнце скрылось за деревьями, и в лесу стало сумеречно и прохладно. С севера, со стороны залива, подуло свежим ветерком, и Фрам зябко поежился, приподняв воротник куртки. Было начало мая, а весна все тащилась по раскисшей грязи на жалкой двуколке, влекомой тощей клячей. Позолоченная карета, в которую запряжены кони птицы и в которой восседает румяная, улыбающаяся, олицетворяющая стремительное наступление лета, дева, разбрасывающая по пути цветы, где то задержалась.

– А вы не догадываетесь, мистер Брайант, зачем я вас вызвал?

– Признаться, нет.

– И вы, несмотря на это, решились вот так запросто встретиться с неизвестным автором писем?

– Вы так разожгли мое любопытство, мистер Мак Брайд, что я решил рискнуть.

Кассио неестественно рассмеялся.

– А мне, кажется, вы знаете, в чем дело, только не хотите мне признаться в этом.

– Мистер Мак Брайд, не кажется ли вам, что вам самому уже наскучило бить палкой вокруг кустов? Говорите прямо, что вам от меня нужно и для чего вы затеяли со мной душещипательную переписку, делающую честь незабвенному вашему соотечественнику Вальтеру Скотту.

– Ну что ж, раз вам не терпится приступить к делу– я готов. Признаться, это настолько неприятное для меня и для вас дело, что я невольно оттягивал этот момент. – Отрезкой фальши в голосе Фрам невольно поморщился, и у него во рту заныла давно не болевшая пломба. – Итак, что вы скажете, мистер Брайант, если я вам сообщу, что мы с вами коллеги.

– В таком случае, я вам оказываю несомненную честь.

– Но, позвольте, мистер…

– Не позволю. Я – честный и добропорядочный бизнесмен и не пользуюсь таким низкопробным способом ведения дел, как шантаж.

– Зря вы так, уважаемый мистер Брайант. Я вам искренне сочувствую и не завидую вашей участи.

– Избавьте меня, пожалуйста, от вашего сочувствия – я в нем меньше всего нуждаюсь.

– Как сказать, как сказать.

– Вы постоянно увиливаете от ответа. Может, скажете, наконец, что вам нужно, или я сейчас уйду.

– Хорошо, хорошо, мистер Брайант. Да и Брайант ли вы? Как вас там на самом деле величают?

– Что вы имеете в виду? (Наконец то, вот оно!)

– Ведь никакой вы не канадец. Я теперь еще больше убедился в этом, хотя и до встречи с вами у меня были исчерпывающие доказательства.

– Извольте говорить конкретней.

– Во первых, ваш английский выдает вас, мнимый мистер Брайант. У вас небольшой славянский акцент. Какой: рязанский или нижегородский?

– У вас больная фантазия, мистер Мак Брайд. Я больше не намерен вас выслушивать. Прощайте.

Фраму оставалось только облачиться в спасительную тогу возмущенного праведника. Конечно, он пока не собирался прерывать беседу, ему во что бы то ни стало нужно было вытянуть из Кассио информацию о том, не стоит ли за его действиями чья нибудь служба и как далеко он может пойти в своих разоблачениях. Вот только он был не совсем уверен, что гуляющий с ним по темным дорожкам пройдоха принимает эту игру за чистую монету. Одно обнадеживало его во всей этой передряге: можно было не опасаться, что Кассио втихомолку сунет ему под ребро нож или вытащит из кармана пистолет с глушителем. Это был отчаянный подлец и мошенник, но без задатков убийцы. Этакий хладнокровный интеллектуальный разбойник от шпионажа, западный образчик Остапа Бендера середины 80 х.

– Ну почему же больная? А скажите мне, мистер Брайант – за неимением точной информации я буду продолжать вас так называть – какие такие дела вы, честный бизнесмен, имели с покойным мистером Попадопулосом?

– Я не обязан вам давать в этом отчет.