– Нет. А почему?

– Потому что вы очень похожи на моего папу.

– Правда? А кто он был? (Час от часу не легче!)

– Он был русский. Русский военнопленный.

– Что… что вы говорите?

– Да, да, русский. И я наполовину русская. Мама шведка, а папа – русский.

– Не может этого быть, – глупо произнес он. – Не может…

– Почему не может? Это правда. Что вам в этом показалось странным? – заинтересовалась вдруг девушка.

– Нет, нет, ничего. Просто… – Он взял себя в руки и ответил: – Просто у меня с отцом… В общем, это длинная история, она покажется вам не интересной.

В это время за кустами кто то зашуршал, Бонни рванула с места, вырвала поводок из рук хозяйки и во всю прыть, словно заяц, припустила по дорожке сквера. Она сделала круг и остановилась перед ними, как бы приглашая побегать вместе.

– Бонни, иди ко мне!

Миттельшнауцер в ответ только повертел обрубком хвоста и смешно пошевелил ушами. На его собачьем языке это, вероятно, означало: «Как бы не так! Попробуй догони!»

Шутливо раскинув руки, словно пытаясь поймать собаку, хозяйка побежала навстречу Бонни, а та только того и ждала. Она снова опрометью бросилась по кругу, а завершив его, снова остановилась перед ними.

– Ах ты, баловница, – вдруг по русски произнесла она фразу с милым скандинавским акцентом. – А ну ка иди ко мне!

Миттельшнауцер, успокоившийся и умиротворенный, позволил ей приблизиться к себе и взяться за поводок. Хорошо, что она была занята собакой и не видела выражения его лица.

– Извините, это вы произнесли по русски? – спросил он ее, когда она вместе с Бонни подошла к нему.

– Да. Папа научил меня говорить на его родном языке. А по английски вы говорите с южным акцентом, – заметила девушка, поглядывая на него снизу вверх. Она села на корточки и чесала собаке спину.

– Вы очень проницательны, – недовольным тоном ответил он, поглядывая на часы. – Мне пора. Извините.

От его благодушного настроения не осталось и следа. Ему вряд ли стоило ввязываться в пустой и праздный разговор с малознакомой персоной. Расслабляться было вредно и рано.

– И нам тоже пора домой. Бонни, домой! – Девушка спустила с поводка собаку и, помахав ему на прощание рукой, отправилась вслед за ней по направлению к стоявшей на углу улицы вилле. Он видел, как Бонни, обогнав хозяйку на добрые двести метров и нетерпеливо оглядываясь назад – не исчезла ли она из вида, юлой нырнула в открытую калитку, а потом услышал ее радостный лай. Через минуту калитка закрылась и за хозяйкой собаки.

«Интересное кино! Собаку знаю как звать, а девушку забыл спросить», – констатировал он автоматически, садясь в подошедший автобус. Всю дорогу перед ним стояли голубые чистые глаза девушки, а в ушах звучала мелодичная норвежская интонация: «Мама шведка, а папа – русский».

Папа русский.

Папа.

Русский.

Он задремал и чуть не проехал свою остановку.

Часть вторая

Свой в деревне

Что нужно мне до града?

В деревне я живу…

Г. Р. Державин

Они сидели вместе с двоюродным братом Митькой, который был старше на целых три года, и неумело пытались разжечь подобранные на улице «бычки». Окурки не принадлежали щедрым курильщикам «метр курим, два бросаем» – деревенские парни и мужики старательно высасывали все, что содержалось в «дукате» и «астре», а потому они неприятно обжигали губы.

Когда наконец удалось вдохнуть вонючий дым в легкие, он почувствовал легкое головокружение, а потому вероятно потерял бдительность.