Бергер, Рив и Джего вместе теснились у поручней квартердека. Штурм взобрался по трапу, пристроился рядом и заговорил с Бергером: пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

Хотя английский язык Бергера был далек от совершенства, он был достаточно хорош, чтобы объясняться. Он повернулся к Риву и прокричал в ухо:

— Похоже, женщины пока в безопасности в моей каюте. Штурм говорит, что шпангоуты сломаны, но в основном пока держатся вместе.

— Не надолго — сказал Рив.

«Дойчланд» приподнялась, потом снова заскрипела, оседая на рифе.

— Герике придет. Сказал, что сможет.

Не мгновение Рив снова представил «Мораг Синклер» на берегу Южной Бухточки и захотел сказать немцу правду. Но в этом ли было дело? По крайней мере конец, когда он придет, будет быстрым.

Бергер перегнулся через перила, несмотря на бьющиеся волны, и попытался пересчитать людей в оснастке и на палубе у главной мачты. — Плохо. Похоже, мы потеряли пятерых с тех пор, как наткнулись на риф.

Телеграфист висел в сорока футах на линях, куда вскарабкался, чтобы избежать самых высоких волн. Джего ясно его видел. Матрос помахал и действительно улыбнулся. Вихрем завертелась гора воды. Когда вода отступила, он исчез.

— Нам надо вытащить людей оттуда — прокричал Джего.

Рив дернул его за рукав:

— Не глупите. На открытой палубе вы не продержитесь и двух минут.

Джего оттолкнул его, подобрался к трапу квартердека и осторожно спустился. Он повис на нижней ступеньке, когда ворвалась очередная волна, накрыв его с головой и не пуская дальше. Когда волна отступила, рядом спрыгнул Рихтер.

На его плече висела бухта веревки, один конец он быстро обвязал вокруг пояса Джего, а другой захлестнул за трап. Джего пошел вперед, а Рихтер постепенно травил веревку.

Джего отчаянно боролся в одиночку в мире холодной зеленой воды. В одном месте он потерял опору под ногами, его стащило к борту, но ему удалось вцепиться в веревку и, подтягиваясь, иногда опускаясь на четвереньки, он продвигался, пока не оказался вблизи Петерсена, привязавшегося к мачте. Очередная волна швырнула Петерсена к нему на всю длину веревки и Джего вцепился в его ногу, потом в ремень, прополз по распростертому Петерсену, пока не достиг мачты, где смог подняться на ноги.

Он развязал веревку на поясе и привязал ее к мачте, потом помахал Рихтеру. Немец крепко привязал другой конец к трапу, получилась струна, протянутая к мачте на высоте трех футов над палубой.

Джего махнул матросам в оснастке и они начали спускаться. Петерсен и другие, кто был привязан к мачте, уже отвязались и двигались один за другим, за ними последовали остальные. Джего дождался последнего, проверил еще раз, что палуба и оснастка пусты, и последовал за всеми.

— Уже не долго, Гертруда — прошептал он, — не долго.

Сестра Анджела сложив руки молилась вслух на конце стола:

— Спаси, Господь, иначе мы погибнем. Живые молят Тебя. Пошли свое властное слово, чтобы утишить бушующие ветры и ревущее море, и мы, избавленные от бедствия, будем жить в служении Тебе и славить имя Твое во все дни жизни нашей.

Дверь открылась и вошел Рихтер, захлопнув ее за собой. Он огляделся в каюте и нахмурился. Сестра Анджела спросила:

— Господин Рихтер?

— Где Лотта?

Ей было очень холодно и, разведя руки, она к удивлению обнаружила, что они дрожат.

— Лотта? — Она огляделась с озадаченным выражением на лице: — Кто-нибудь видел Лотту?

Сестра Бригитта всхлипнула. Похоже, никто не мог ничего сказать. Рихтер подошел к Прагеру и поднял его на ноги:

— Вам поручили перевести их сюда из салона прямо перед тем, как мы налетели на риф.