Час, как видно, пробил. Правда, Чубей не был уверен на все сто процентов, что за дверью его ждет счастье. Колени предательски затряслись, но Мишка сдавил зубы и дернул за медную дверную ручку. В кабинете горела только настольная лампа под зеленым абажуром. На первых секундах Оторвину показалось, что в помещении нет ни единой живой души. Однако из тени, отбрасываемой книжным шкафом выплыло облачко табачного дыма и раздался тихий голос с явственным кавказским акцентом.

– Здравствуйте товарищ, Чубей-Оторвин. Садитесь.

Мишка не сел, а скорее рухнул на стул с высокой, резной спинкой. За столом возвышался не кто-нибудь, а сам товарищ Сталин. Попыхивая своей знаменитой трубкой, Иосиф Виссарионович некоторое время, прищурившись, рассматривал Мишку. Чубей в свою очередь тоже осматривался. Глаза успели привыкнуть к полумраку. Сталин, как оказалось, был не один, а с… Сердце Чубея запрыгало так, что едва не выскочило в трусы. Невысокого человека в темном костюме, с усиками-кляксой и зачесанной набок челкой нельзя было спутать ни с кем другим. Кремлевский горец принимал Оторвина в компании своего заклятого дружка.

– Удивлены, товарищ Оторвин присутствию здесь товарища Гитлера?

– Никак нет! – отдавая честь, Мишка приподнялся на стуле.

– И правильно, – величаво кивнул Сталин. – Вожди должны быть всегда вместе. Наша задача – объединять усилия и давать отпор отдельным товарищам, которым с нами не по пути. А с кем нам не по пути?

– С теми кто экономическими санкциями и политическими угрозами заставить Белибердусь свернуть с избранного ее народом дороги! – отрывок из речи президента вспомнился сам собой. – С теми, кто пытается загнать нас обратно в землянки. Отдельные господа в Кремле не желают объединения двух братских народов. Их имена нам известны…

– Вы правильно оцениваете ситуацию, товарищ Оторвин. Мы тут посовещались, – Иосиф Виссарионович обернулся к Гитлеру и получил его одобрительный кивок. – Мы посовещались с товарищами и решили возложить на вас бремя борьбы с троцкистами и прочей сволочью, которая не желает процветания Белибердуси.

Сталин встал и приблизился к карте занимавшей половину стены, взял указку из полированного красного дерева и ткнул в кружок, подписанный «Нижние Чмыри».

– Считаю, что главный удар надо наносить здесь. Другие мнения будут?

– Никак нет, товарищ Сталин! – отрапортовал Мишка. – Разрешите выполнять?

– А в чем вы видите вашу конкретную задачу?

– Ну… Это… Захват власти!

– Верно! – Сталин с величавой грацией несколько раз хлопнул в ладоши, аплодируя Мишке. – И помните, товарищ Оторвин: цель оправдывает средства. Нельзя не останавливаться ни перед чем.

– Так точно! – Мишка вытянулся в струнку. – Разрешите выполнять?

– Разрешаю. Форму, соответствующую вашему новому назначению получите…

Иосиф Виссарионович выпустил новый клуб такого густого дыма, что очертания предметов в кабинете вождя стали трудноразличимыми. От дыма запершило в горле, а из глаз хлынули слезы. Мишка закашлялся, принялся тереть глаза, а когда открыл их, то увидел над собой знакомый потолок с характерными разводами сырости. Он лежал на своей кровати и слышал скрипение половиц на кухне.

– Маманя, это ты?

– Я сынок, – мадам Чубей-Оторвина заглянула в спальню. – Очухался родненький?

На крыльце раздался грохот сапог и у одра Чубея нарисовался Гриня.