– Спасибо.

– Матссон – это тот, кого вы разыскиваете?

– Да.

– И он сейчас в Мальмё?

– Думаю, что нет.

– Это вовсе не развлечение, – удрученно произнес Монссон.

– Что?

– Эти зубочистки.

– Так закури, черт возьми! Кто тебя заставляет грызть зубочистки?

– Говорят, есть какие‑то зубочистки с привкусом, – сказал Монссон.

Каким доверительно знакомым казался Мартину Беку этот жаргон! Очевидно, кто‑то испортил им день. Звонили жены, предупреждали, что остынет еда, и интересовались, есть ли на свете другие полицейские, кроме них.

Он предоставил им самим заниматься собственными проблемами и отправился в буфет выпить чашку чаю. Вытащил из кармана письмо Слуки и снова прочел скупые показания свидетелей. Где‑то у себя за спиной он слышал следующий разговор:

– Не сердитесь, что я спрашиваю, но это действительно пончик?

– А что же еще?

– Ну, может, это какой‑то ценный памятник культуры. Жаль было бы его уничтожать. Им наверняка заинтересовался бы музей пекарного дела.

– Если вам здесь не нравится, вы ведь можете пойти куда‑нибудь в другое место. Верно?

– Да, я могу спуститься на два этажа и заявить на вас за продажу опасного для жизни оружия. Я прошу пончик, а вы даете мне окаменевший брак, какой человеку не предложили бы даже на государственной железной дороге, потому что локомотиву пришлось бы краснеть. Я чувствительный человек и…

– Чувствительный! Да вы ведь сами взяли его!

Мартин Бек обернулся и посмотрел на Колльберга.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

Ни один, ни другой, казалось, не были особенно удивлены. Колльберг отодвинул от себя смертоносное кондитерское изделие и сказал:

– Когда ты приехал?

– Только что. Что ты здесь делаешь?

– Пришел поговорить с неким Баклундом.

– Я тоже.

– В общем‑то я приехал сюда по другим делам, – как бы оправдываясь, сказал Колльберг.

Через десять минут, в пять часов, они вместе вышли из буфета. Баклунд оказался пожилым, он выглядел приветливо и обыкновенно. Он подал им руку и сказал:

– Вы только посмотрите! Какие выдающиеся гости! Из самого Стокгольма!

Он придвинул к ним стулья, сам тоже сел и сказал:

– Чем обязан подобной чести?

– У тебя здесь была поножовщина в начале января, – сказал Колльберг. – Некий Матссон.

– Да, верно. Припоминаю. Дело закрыто, потому что прокурор решил не подавать иск.

– Что, собственно, произошло? – спросил Мартин Бек.

– Ну, что произошло, то и произошло. Момент, я схожу за протоколом.

Мужчина по фамилии Баклунд ушел и вернулся через десять минут с переплетенным протоколом, выглядевшим весьма объемисто. Он несколько секунд полистал протокол. Видно было, что протокол нравится Баклунду и что он до сих пор гордится им. Наконец он сказал:

– Лучше всего будет, если мы начнем с самого начала.

– Мы хотим получить всего лишь некоторое представление о том, как это произошло, – сказал Колльберг.

– Да, я понимаю. Шестого января текущего года в один час двадцать три минуты экипаж патрульного автомобиля, который в это время как раз проезжал но Линнегатан в Мальмё, в составе полицейского Кристианссона и полицейского Кванта получил приказ по рации отправиться по адресу Свеагатан, двадцать шесть, в Лимхамне, где один гражданин получил колотую ножевую рану. Кристианссон и Квант немедленно отправились в указанное место, куда прибыли в один час двадцать девять минут.