-  Духи-помощники, духи-дети мои родные,

    Приходите, ползите, летите, ползите,

    Скорее, ко мне! Скорее, ко мне!

    Сидящие, хором: Потихоньку, спокойно! Потихоньку, спокойно!

    Шаман яростно колотит в бубен, крутится на месте. Он прыгает, машет руками, ловит кого-то ртом, вернее, не кого-то, а духов. Это танец собирания духов. Шаман бросает бубен и колотушку помощнику, продолжая импровизированный танец, а помощник в это время старается колотить в бубен. Все присутствующие создают шумовой эффект, напоминающий отдаленное хорканье оленей, рев зверей, характерные крики птиц, свист ветра, шум воды, леса. Затем шаман хватает копье, колет им в разные стороны. Копье меняет на пальму и так же с нею проделывает характерные охотничьи движения во время охоты на медведя, затем пальму меняет на рогатину… Все это он делает, выкрикивая, поясняя свои действия: «Харги-росомаха, не пускай чужих! (Харги-змей, жаль, жаль сильнее чужих!)»

    Шаман прыгает, глотает своих духов, потом успокаивается и говорит: «Упкатва бакам. (Всех я нашел.)»

    Теперь осталось только поймать духа-шингкэна - духа-удачу, который и поможет пригнать зверей-добычу на родовые угодья.

    Помощник снова подает ему бубен и колотушку. Шаман негромко ударяет, берет новый ритм и снова речитативом, в промежутках ритма, начинает петь:

    Харгингилви-бэлэмнилви,

    (Духи мои, помощники,)

    Бугаялва манамнилви,

    (Весь мир кончатели,)

    Туксакталват, дэгиктэлвэт,

    (Давайте бегать, летать,)

    Уюкталват, угдукталват,

    (Давайте плавать, лазать внутри,)

    Пурулилват, нгосукталват,

    (Давайте сверлить, нюхать,)

    Шингкэнмэ енгиктэлвэт!

    (Шингкэна искать!)

    Шингкэнмэ бакават,

    (Шингкэна найдем,)

    Нунганман алтачилват,

    (Его будем уговаривать,)

    Дептылэе митту будэн,

    (Чтобы он нам пищу дал,)

    Тэтылди нямалгидан,

    (Чтобы он нас теплой одеждой согрел,)

    Авгарат бододедэт,

    (Чтобы здоровыми мы жили,)

    Кутучит упкат бидэт.

    (Чтобы мы со счастьем жили.)

    Снова гремит, неистовствует бубен. Прыгает, кривляется шаман. Постороннему глазу он может показаться ненормальным человеком. Но только постороннему, для сидящих здесь сородичей каждое движение шамана полно символики, понятных знаков. Он не просто прыгает, а путешествует, пробирается в образе своих духов по неведомым мирам. Вот он расправил крылья, как орел, значит, полетел в Верхний мир. Иногда он сам комментирует свои действия, тогда совсем понятно.

    -  Дылачавэ дагамалим! (Приближаюсь к солнцу!) - объявляет он, и тут же начинает изображать изнеможение от жары. - Хэкуко! (Ой, как жарко!) - восклицает он. Шаман изгибается, вытирает пот, льющийся с него ручьем, охает, ахает. Все видят, как сложно и опасно ему путешествовать в тех неведомых мирах.

    -  Тар Шингкэн! (Вон Шингкэн!) - кричит он. - Ламула хурдерэн! (Он ныряет в море!) - И вслед за Шингкэном ныряет в море и он. Его крики и знак для духов, чтобы они были начеку.

    -  Хэтэтэй! Хемурико! (Ой, как холодно!) - дрожит шаман, изображая ощущение мокра, холода. В это время вдруг встрепенулась, задвигалась гагара.